Анари Хони - Одна осень одного королевства

– А когда должен приехать граф?

– Ты хотела сказать виконт? Ты уже второй раз называешь его графом.

– Прости, я немного путаюсь во всех этих чинах и титулах.

– Виконт унаследует графский титул в двадцать лет. Пока всеми делами заправляет вдовствующая графиня.

– Я постараюсь запомнить это, – улыбнулась Мари. – Так когда должен приехать виконт?

– Не знаю точно, – пожал плечами Уилл. – Как выспится, так и приедет.

– От имения в Сэфланде до Волдрена почти целый день пути. Так что же, он явится только к ночи?

– Да кто его знает? – юноша усмехнулся. – Как приедет, так и приедет.

– А какой он? – вдруг спросила она с лёгкой улыбкой.

– Кто? – удивился Уилл.

– Виконт, конечно, – хихикнула Мари. – Он красивый?

– А почему тебе интересно? – недоверчиво глянул на неё собеседник.

– Да так, – она смущённо отвела взгляд. – Видела в книге портреты знати, почти все они такие… Прости мою бестактность, но они так уродливы. Матушка говорила, что это из-за кровосмешения.

– Да? – усмехнулся юноша. – Я, вообще-то, тоже представитель той самой знати. Что же, я такой урод?

Девушка без всяких эмоций глянула на гостя, быстро окинула взором загорелое лицо с широкими скулами и слегка вытянутым подбородком. Взгляд заскользил снизу-вверх от тонких, слабо очерченных губ к тёмным, почти чёрным глазам, выжидающе смотрящим на собеседницу. Он убрал спадающие на лоб чуть курчавые волосы, усмехнулся.

– Ну?

– Нет, – наконец ответила Мари. – Ты довольно привлекательный, – заключила она.

– Да? Я-то всегда считал, что неотразим, – хмыкнул Уилл.

– Слишком худой, – с шутливой улыбкой покачала головой она. – Мужчине не к лицу такая худоба. Будешь нормально питаться и станешь неотразимым.

– Ну спасибо, буду знать свои недостатки, – бросил он деланно обижено.

– А я? – неожиданно спросила девушка, робко опуская глаза. – Я привлекательная?

Уилл непонимающе глянул на неё – уж очень резкими были перепады настроения, но в этот миг ему показалось, что под маской безразличия и шутливой прямоты мелькнуло искреннее волнение.

– А как сама думаешь? – всё то же злорадство подталкивало что-нибудь съязвить, а воспитание требовало сказать правду. – Ты красивая, – выдавил из себя парень. – Даже слишком.

– Правда? – в её глазах вспыхнула неожиданная детская радость. – Ты вправду так считаешь?

– А тебе никто не говорил? – неловко попытался оправдаться Уилл.

– Матушка говорила, – призналась она. – Но это же матушка, для неё я всегда красивая, как и для дедушки… была. А так, честно говоря, ты первый юноша, с которым я разговариваю за… Последние пару лет. Поэтому решила, что нужно обязательно спросить, – на её щеках появился лёгкий румянец.

– У вас в деревне нет мужчин? – удивлённо поднял бровь Уилл.

– Есть, конечно, – Мари растерянно пожала плечами. – Мы с матушкой там редко бываем, да если бываем и то не долго. Проезжие у нас почти не останавливаются – дома не видно с дороги, а что он есть вообще, знают немногие.

– Поэтому ты такая дерзкая? – усмехнулся собеседник.

– Что? – удивилась она. – В каком это смысле?

– Обычно дамы млеют и краснеют в присутствии мужчин, разговаривать с ними так вообще невозможно – они всё прячутся за веера, жеманничают и флиртуют со всеми подряд. Крестьянки уж очень простые, боятся заводить разговор со знатными людьми, тут же кланяются в ножки и пытаются скрыться из виду. И кстати, то, что ты называешь меня по имени, является в высшей степени фамильярным отношением.

– Но… Ты ведь сам попросил, – растерялась Мари.

– Ты говоришь прямо, не уходишь от ответа, смотришь в глаза, честно улыбаешься, честно сердишься – ты прямо как мужчина.

– Как?… – совсем растерялась она, невольно быстро окидывая взглядом своё длинное платье, прикрытое чистым белым передником. – То есть я…

– Нет, нет, – поспешил исправиться юноша. – Ты красивая девушка, но разговаривать с тобой легко, как с парнем.

– Это хорошо? – она недоверчиво нахмурилась.

– Наверное, – Уилл задумался. – Я, по правде говоря, ещё таких не встречал.

– Да? – в карих глазах снова заиграла радость. – Значит я ещё и особенная?

Юноша чуть не подавился последней ложкой супа от такой непосредственности.

– Ну, наверное, да, – усмехнулся он. – Немного странная вдобавок.

– Лучше быть странной, чем глупой, – вдруг серьёзно заключила Мари.

– Не спорю. Но и странностям должен быть предел.

– А какой предел? – она забрала пустую тарелку и остановилась у дверного проёма в ожидании ответа.