Валерий Кормилицын - Держава том 1

Старостиха вынула из плетёной корзины три запотелых коричневых глиняных горшка с молоком, а её помощница поставила на стол поднос с караваем.

– Молочко только что из погребицы, – певуче произнесла хозяйка, – а хлебушко утром испекли.

Никогда ещё Аким не пил с таким аппетитом молоко вприкуску с тёплым, душистым, белым хлебом.

Умяв на троих целый каравай, любовались садом, вдруг приметив, как по одному ему ведомой тропинке, идёт старший сын старосты.

Приблизившись к гостям, он поклонился, пряча за спиной руку.

– Чего у тебя там, наган что ли? – усмехнулся Максим Акимович.

– Никак нет! – покраснел мальчишка, протягивая барину потрёпанную книжицу.

– А.С.Пушкин, – прочитал тот. – Молодец! Вот с кого пример бери, – попенял младшему сыну.

Глеб глядел на рыжего, как на них облезлый волкодав.

Аким взял у отца книгу, полистал и удивлённо оглядел Васятку. Так несопоставим был Пушкин и этот курносый невысокий мальчишка, с синими мечтательными глазами.

– Нравится? – спросил у него.

– Очень! – закивал тот головой.

– А что ещё читаешь?

– Книг больше нет. Тятька не хочет на баловство деньги выбрасывать, – совсем застеснялся парнишка.

– Ну, так я тебе завтра Некрасова привезу, – пообещал, поднимаясь с лавки Аким.

– Нужен он тебе, – когда ехали домой, ревниво выговаривал брату Глеб,– просветитель нашёлся, – совсем обидевшись, стегнул в сердцах лошадь.

Отец мчался далеко впереди.

– Но-о! – заорал Аким и тоже понёсся, вдыхая упругий ветер.

Белая рубаха пузырилась у него на спине.

На следующий, день всей семьёй, качаясь на волнах, пересекали Волгу на пыхтящем от усердия катере. Нещадно дымя трубой, и что есть силы сигналя, катерок сбавил скорость, пропуская огромный белый пароход с нарядным народом на палубе.

Балуясь, Аким стянул с себя рубаху и принялся махать ею над головой.

Тут же с парохода, веселясь, ответили ему белыми платками, шляпами и даже зонтиками.

Корабельный оркестр на верхней палубе, посвятил дымящему трубой катерочку туш.

– Какая честь, – смеялся Максим Акимович, тоже помахав вслед пароходу.

«Как хорошо всё в этом мире», – думал Аким, раскачиваясь на волнах.

На ромашовском берегу их уже ждали две пролётки.

– А мы вас ещё вчера надеялись встретить, – обнимала подругу на террасе дома Любовь Владимировна.

– Вчера была конная прогулка, – пожимая руку брату, сообщил Максим Акимович.

Лиза, на правах хозяйки, повела подрастающее поколение в белую каменную беседку, откуда все полюбовались на Волгу. Потом показала заповедные места, где росла малина и краснели редкие ягоды отошедшей уже клубники.

– Ну что, Аким, Ромашовка лучше Рубановки? – идя по липовой алле к дому, поинтересовалась она у кузена.

– Чем это, интересно? – возмутился тот.

– Чем лучше? – подхватил тему Глеб. – У вас Венус в клумбе, а у нас – конногвардеец. И цветов у нас больше и сад лучше.

– Дураки! – показала им язык двоюродная сестра и убежала в дом.

– Нечего и обижаться, – рассуждали братья, сидя в тени на террасе, – подумаешь, площадка для крокета у них есть… Зато у нас – гамак и качели.

– Мальчишки, где вы, – позвала братьев Любовь Владимировна, – мы едем на пикник.

У чугунных ворот уже ждали два поместительных ландо с распаренными кучерами. Ещё одну коляску с провизией отправили в путь пораньше.

– Чего здесь встали, надо было к дому подъехать, – обругал работников гужевого транспорта Георгий Акимович. – Сюда корзины ставьте, – указал прислуге. Как всегда, в последний момент выяснилось, что чего-то забыли. – Эх, и бестолковый народ! – пожаловался брату.

– Я тебе и говорю, что солдаты лучше, – одним махом оказался в ландо Максим Акимович. – Давно я не видел Ромашовку, – наблюдал за босоногими, белоголовыми детьми, в домотканых рубахах, игравших в пыли на дороге. – Постоялый двор какой отгрохали, поболе нашего.

– Зато у нас трактир обширнее, – развеселил всех Глеб, разглядывая каменную церковь и стрижей, летающих над колокольней.

– А у нас кузня лучше, – вступился за честь Ромашовки сидевший у отца на коленях Арсений.

Он ещё не понимал, что такое трактир или постоялый двор, но точно знал, что у них всё самое лучшее.

Выехали на простор полей и бойко запылили по дороге с колосящейся по сторонам рожью. Через полтора часа углубились в небольшой лесок и ещё полчаса потряслись по колдобинам лесной дороги, больше похожей на тропу, выехали на мелколесье и остановились у тихой неширокой речки с поросшими травой берегами и вётлами, наклонившимися к воде.