Юрий Емельянов - Мифы и загадки Октября 1917 года

Совершенно очевидно, что в советское время участие большевиков в «эксах» считалось делом достойным и героическим, а поэтому никто не пытался скрыть участия в подобных акциях. Особо много внимания было уделено руководителю и участнику этих акций – С.А. Тер-Петросяну (Камо). Его деяния получили широкую огласку в советское время. О нем было написано немало книг и создано несколько кинофильмов. В 1931 г. написал очерк о Камо и Максим Горький, которому тот рассказывал в 1920 г. об обстоятельствах некоторых своих «эксах», о том, как он имитировал сумасшествие в берлинской тюрьме, чтобы избежать выдачи российской полиции, разыскивавшей его после налета на Эриванской площади. Нигде ни в фильмах, ни в очерке Горького, ни в других книгах ни разу не упоминалось имя Сталина как соучастника Камо или организатора его акций.

После налета на Эриванской площади и других «эксов» российская полиция установила всех причастных к этому акту. Многие участники нападения 26 июня 1907 г. были вскоре арестованы. Аресты проходили как в России, так и за ее пределами. Этому помогло то обстоятельство, что номера 500-рублевых похищенных ассигнаций были помечены. Если большевики пытались обменять эти ассигнации за рубежом, то за ними устанавливалась слежка местной полиции, действовавшей в согласии с полицией России. Поэтому значительная часть участников нападения и их помощников были арестованы. При попытке сбыть эти ассигнации во Франции были арестованы будущий нарком иностранных дел СССР М. Литвинов, Ф. Ямпольская, Я. Мастерс, С. Равич (будущая жена Г. Зиновьева) и другие. Сам Камо был арестован в Берлине в ноябре 1907 г. В то же время после ареста в марте 1908 г. Сталину не было предъявлено обвинений в участии в событиях на Эриванской площади, хотя нет сомнений в том, что полиция старательно искала всех виновных в этом нападении. Не предъявлялось ему подобных обвинений и при последующих арестах.

Поэтому особенно абсурдным выглядело утверждение А.Н. Гордиенко, который уверял, будто из денег, похищенных отрядом Камо (при этом Гордиенко увеличил их сумму до 300 тысяч рублей), 15 тысяч рублей присвоили себе Сталин и Шаумян. Гордиенко писал: «Потребности росли, и тех 15 тысяч рублей, которые достались Бакинскому комитету РСДРП после раздела награбленного в Тифлисе, катастрофически не хватало, тем более что и Сталин, и Шаумян использовали партийную кассу в личных целях». Если даже во Франции и других странах Западной Европы сумели быстро обнаружить людей, пытавшихся реализовать похищенные деньги, то каким же образом оставались не пойманными двое людей, долго сбывавших эти меченые деньги в России сравнительно близко от места их похищения?

Как утверждал Гордиенко, «Коба… около года спокойно жил в Баку, где продолжал ругаться с Шаумяном и добывать деньги на газету «Бакинский пролетарий», нелегально выходившую на русском языке». В отличие же от Гордиенко Радзинский проявил больше фантазии. По его словам, Сталин «вместе со своими боевиками… накладывал «денежные контрибуции на нефтяных магнатов», угрожал поджогом промыслов. Иногда и поджигал, и тогда багровое зарево и клубы дыма неделями стояли над промыслами. Устраивались и забастовки, кстати, выгодные владельцам промыслов – они повышали цены на нефть, за что платили тоже…».

Вопреки фантастической версии Радзинского, Сталин, который в то время вел активную работу в рабочем движении Баку, не только не организовывал нефтяные пожары, но использовал профсоюзную печать для того, чтобы энергично осуждать стихийное бунтарство на нефтепромыслах. В статье «Экономический террор и рабочее движение», опубликованной 30 марта 1908 г. в профсоюзной газете «Гудок», Сталин говорил о бунте рабочих против орудий и средств производства как об архаическом и давно пройденном во времена луддитов этапе рабочего движения. Говоря о поджоге кочегарки в Балаханах и убийстве заведующего на почве трудового конфликта в Сураханах, Сталин решительно заявлял: «Нет, товарищи! Нам не пристало пугать буржуазию отдельными набегами из-за угла – предоставим заниматься такими «делами» известным налетчикам. Мы должны открыто выступать против буржуазии, мы должны все время, до окончательной победы, держать ее под страхом! А для этого требуется не экономический террор, а крепкая массовая организация, могущая повести рабочих на борьбу».

Не удовольствовавшись обвинениями Сталина в совершении уголовно наказуемых преступлений, антисоветчики обвиняли его в сотрудничестве с царской полицией. Вскоре после завершения ХХ съезда КПСС 23 апреля 1956 г. на страницах журнала «Лайф» бывший видный работник ОГПУ-НКВД Александр Орлов (Лев Фельдбин), давно эмигрировавший на Запад, заявил, что его коллега по НКВД Штейн якобы еще в 1937 г. обнаружил в архиве царской полиции папку с агентурными донесениями Иосифа Джугашвили заместителю директора Департамента полиции Виссарионову. Ссылаясь на рассказ тех, кто якобы знакомился с содержанием этой папки, А. Орлов утверждал, что Сталин был агентом полиции.