Андрей Домановский - Всемирная история. Крестовые походы

Нормандские рыцари (фрагмент гобелена из Байё, XI в.)

Стоил полный комплект рыцарского вооружения чрезвычайно дорого. Так, для X–XI вв. цена оружия, доспехов и боевого коня была эквивалентна стоимости 45 коров. Из них боевой конь «стоил» 12 коров, еще 12 – кольчуга, меч вместе с ножнами оценивался в 7 коров, по 6 приходилось на шлем и ножные латы, а еще 2 – на копье со щитом. При этом перечисленное составляло лишь минимально необходимый набор, к тому же требовавший, вследствие военного применения, постоянного ремонта, обновления, а нередко и замены. Столь высокая стоимость боевого снаряжения закономерно обуславливала положение рыцарства как особой, элитной категории воинов. Стать одним из них мог лишь тот, чье имущественное и, следовательно, социальное положение позволяло не только приобрести соответствующее вооружение, но также с детства вести определенный образ жизни: обучаться верховой езде и владению разными видами оружия, проводить время в непрестанных тренировках, охотясь, участвуя в рыцарских турнирах и, конечно же, войнах.

К рубежу X–XI вв. рыцарство окончательно выделяется как особая привилегированная социальная прослойка благородных воинов, оказаться в которой можно было либо по праву рождения, либо, при удачном стечении обстоятельств, служа богатому знатному сеньору, благодаря умению и личным заслугам. Судя по материалам источников того времени, доступ в рыцарское сословие еще не был тогда окончательно закрыт для простолюдинов, и благодаря одному из факторов – личной доблести и умению сражаться, службе в военном отряде крупного феодала, зажиточности крестьянского хозяйства – либо их сочетанию можно было по факту, а затем и по праву стать рыцарем. Интересна в этом плане одна из грамот аббатства Болье, расположенного неподалеку от города Лиможа, датированная 971 г. В ней было оговорено, что министериалы [3] В средневековой Западной Европе слуги и служилые люди короля и крупных феодалов; несли придворную, хозяйственно-административную и военную службу, за что могли получать земельные наделы (лены). ( Прим. ред .) аббатства, управлявшие его поместьями, имели право носить оружие, однако разрешены им были только копье и одна шпора. При этом им запрещалось именоваться «воинами» – milites , иметь меч, щит, а также особую одежду с разрезами спереди и сзади, подобную рыцарской. Судя по всему, запрет преследовал цель предотвратить переход несвободных министериалов в рыцарское сословие, к чему они явно стремились и были способны этого добиться благодаря умению владеть оружием, служебному положению и уровню благосостояния. О том, что подобные переходы были в ту пору еще вполне обычным, широко распространенным и массовым явлением, свидетельствует отмеченное исследователями существенное увеличение количества тяжеловооруженных конных воинов в X–XI вв., когда их число выросло, по сравнению с предыдущими столетиями, по меньшей мере в полтора-два раза.

Существенным стимулом количественного роста рыцарского сословия стал образовавшийся в то время, после постепенного угасания, а затем и окончательного ухода с исторической арены Франкской империи Каролингов, вакуум власти на местах. Крупные феодалы признавали лишь формальную власть верховного сюзерена – короля, присвоив себе всю полноту административных, налоговых и судебных функций. Они действовали по праву силы и практической возможности удержать за собой контроль и обеспечить его осуществление над определенными территориями. Однако и этим графам, маркграфам и герцогам было непросто уследить за всем, что творилось на номинально подвластной им значительной территории без твердой опоры на местах. Власть здесь можно было осуществлять, лишь опираясь на находящихся непосредственно в регионе преданных воинов, способных силой поддерживать установленный порядок.

Ярким проявлением регионализации власти в X–XI вв. стало массовое строительство в то время тысяч рыцарских замков, густой сетью покрывших всю территорию Западной Европы. Среди исследователей этот процесс получил яркое название «озамкование» (от итал. incastellamento ), обозначавшее обзаведение собственным замком. Нередко эти укрепленные сооружения стояли через каждые 3–5 км, контролируя ограниченную территорию площадью в несколько квадратных километров, как раз достаточную по своему экономическому потенциалу для того, чтобы содержать небольшой охранявший замок вооруженный отряд. Во главе этой воинской дружины стоял владелец или комендант замка, которого по-французски называли шателеном – châtelain , словом, происходящим, в конечном итоге, от латинского castellum – укрепление, крепость.