Рина Оре - Три цветка и две ели. Третий том

А затем, с третьей триады Веры, грянули торжества – да одно за другим! Сперва венчались Енриити и Лорко, и едва все отошли от семидневного застолья – новая свадьба – уже Эорика и Марили. Далее наступило празднество Перерождения Воздуха, а его в Лодэнии почитали как второе после Возрождения празднество – и снова пировали так, что трещал дубовый стол. В довершение всего в Лодольце прошла десятого дня Смирения свадьба Алорзартими Баро и принцессы Алайды, Слава богу, скромная, а то Рагнер уже не мог пить, пировать и играть в свадебного короля (да неужели!).

Вечером одиннадцатого дня Смирения «Хлодия» увезла герцога Раннора, его жену, дочку, кормилицу Таситу и ее дочку Нёяну, а также Енриити, Лорко и два десятка охранителей, из Брослоса в направлении Нолндоса. Путь туда лежал среди россыпи островков, оттого даже быстроходный парусник преодолел его за пять дней. Из-за поздней свадьбы Алорзартими и Алайды начало путешествия сильно задержалось, и Маргарите пришлось выбирать: голубое-голубое озеро Каолаол или «свинячье имение». Она выбрала свиней, Енриити тоже, вернее, она выбрала могилы родителей. Таким образом, они не попали Нолндос, до какого еще нужно было добираться по реке от портового городка Дробетоса, а прибыли в другой портовый городок – Уцомос в графстве Ормдц. От Уцомоса к побережью Банэйского моря шел широкий наезженный тракт, изобилующий постоялыми дворами. Укатали эту торговую дорогу до каменной тверди, лес вдоль нее вырубили, дабы разбойники не смогли нигде прятаться, зато летом на лугах паслись овечки.

Утром семнадцатого дня Смирения, в Уцомосе, пересели на лошадей, Маргарита и Ангелика заняли конные носилки, третьей в домике нашла приют годовалая Нёяна. Иногда к Маргарите туда забиралась Енриити, и бывшие мачеха и падчерица, весело болтали обо всем на свете – чаще всего о детях и мужьях. Легкий нрав Енриити оказался очень даже кстати в утомительном путешествии. Девятнадцатого дня ей исполнилось пятнадцать – и свой день рождения Енриити Мавборог, баронесса Нолаонт, встретила в постоялом дворе у холмов графства Ормдц, чему не ничуть не расстроилась. Снег в тех краях уж почти сошел, природа возрождалась; Лорко где-то нашел первоцветы и подарил любимой супруге трогательный букетик (Рагнулечка, я тоже хочу цветы!).

Двадцать первого дня Смирения они были в королевстве Ладикэ. Там, в портовом городе Ракодая, сели на роскошную галеру, присланную королем Иваром, и через три дня оказались в столице оного королевства, в городе со сладким названием «Ммёд».

Одно из самых малых королевств Меридеи, Ладикэ, жило за счет торговли. Все его города и городки раскинулись по побережью, за ними уже начинались холмы, за холмами – Веммельские горы, самые высокие горы континента. Города менее всего напоминали нарядные городки Сиренгидии: грязные порты, за городскими стенами – поселения ремесленников, за следующими стенами – дворцы аристократов. Ммёд, столица, лежал в устье реки Иолаики, то есть фиалки. Сам город Маргарита посмотреть не успела – галера довезла их по этой реке-фиалке прямо к королевскому замку, раскинувшемуся за Ммёдом среди живописных рощ и лугов. Замок же был больше Лодольца и походил на городок для девяти тысяч обитателей.

Гостили они у короля Ивара всего два с половиной дня. Ивар Шепелявый выехал к ним навстречу, к пристани, – высочайшая честь, какой удостаивались только короли или прелаты. Властитель Ладикэ, высокий, напоминавший лицом старого бойцового пса, недавно отметил свой шестьдесят третий год – достиг второго возраста Приобщения, и от «возраста старости» его отделяло всего два года. Зато ныне он не коверкал слова! Рагнер чуть со сходней не упал, когда тот, раздвигая ртом седую бородку, нарочито широко улыбнулся: на месте выбитых зубов выросло с десяток новых – белых и крепких.

– Одна жалость – трапезничать с ними нельзя, – пожаловался он Рагнеру. – Приходится снимать… Но какая красота! Я даже посвататься надумал – к принцессе Ольге, – с удовольствием улыбался король, словно не мог насладиться улыбкой.

– И не мечтай! Ей шести еще нет! – ревниво ответил Рагнер.

– Шучу, не пыли! Внука моего, Ореба, сватать буду. Это уже не шутка!

Рагнер промолчал. Уже позднее, ближе к ночи, когда Маргарита его спросила, почему он недоволен столь почетным сватовством, он рассказал ей про проклятье королевского рода Люцглэш: при вторых родах их жены умирали в муках, принося мертвое в утробе дитя. Так умерли три супруги короля Ивара и две жены его первого сына, тоже Ивара. А Маргарита более всего удивилась тому, что, кажется, все властители Меридеи имели то или иное проклятие: проклятье Красного Короля у Кагрсторов, проклятье вторых рождений у Люцглэшов, да и у герцогов Лиисемских будто бы было проклятие смерти имени и рода, причем от отца Ивара Шепелявого к Альбальду Бесстрашному.