Мариша Кель - Восточный плен. Княгиня

– Что это? – поинтересовалась Мари.

– Кофе.

– Сложный вкус, – заключила Мари и сделала ещё глоток, и у неё внутри словно прокатилась волна, принося с собой покой и расслабление, чего не происходило с ней долгое время.

– Характер во вкусе может меняться по мере остывания, – продолжал мягким успокаивающим голосом Ариф. – Например, в горячей чашке будет тёмный виноград или какао, а в тёплой – горький шоколад, но с оттенком красного винограда. Но в обоих случаях всегда будет продолжительное, насыщенное восхищение вкусом.

Мари допила до дна чудесный напиток и почувствовала голод. Как ей подсказывали пережитые дни, впереди у неё нелёгкий и сложный путь. Ей действительно следовало подкрепиться. Все предшествующие недели, проведённые на борту судна торгующего рабами, она практически ничего не ела.

Вот и сейчас по её нутру прокатились судорожные волны, вызванные голодом, и оно призывно заурчало, напоминая о неотъемлемых человеческих потребностях. Она была страшно голодна.

Мари окунула пальцы в воду для ополаскивания рук с лепестками жасмина и, не дожидаясь особого приглашения, потянулась к дальнему подносу, на котором, по её мнению, была более-менее подходящая её вкусу еда.

– Ах, моя дорогая, – остановил Мари нарочито неодобрительный голос Арифа.

Она замерла.

– Во время трапезы принято брать только те блюда, что находятся в пределах досягаемости, а не тянуться за любимым блюдом на другой конец стола. И следует пробовать всё понемножку. Можете считать, что это первое моё наставление вам.

Мари выпрямилась и взяла с подноса, что стоял у самых её ног, кусочек какого-то экзотического фрукта. Положив его в рот, Мари ощутила яркий и сочный вкус, схожий с цветом самого фрукта – ярко-жёлтым.

– Это был ананас, – насмешливо произнёс Ариф.

– Вкусно, – прожевав, кивнула ему Мари.

Вся еда оказалась очень вкусной и приправленной экзотическими специями, которыми Мари искренне наслаждалась. Напиток из лайма и мятный шербет позволили утолить жажду сполна. Помимо уже привычного мяса с пряностями, именуемого кебабом, и освежающих сочных фруктов было множество закусок, называемых мезе. Мари очень понравился хавуч эзмеси – крем из сюзме йогурта и мелко натёртой моркови, лимонного сока, соли, перца и оливкового масла. А ещё небольшие запечённые турецкие рогалики с начинкой из сыра, зелени и специй.

Так называемая долма – начинённые рисом и мясным фаршем листья винограда – остро напомнила Мари домашние голубцы, которые особо удавались кухарке Ольденбургского поместья, Нееле Ануфриевне, поэтому именно долма более всего пришлась женщине по вкусу. Она наслаждалась едой и этим мгновением. Никогда прежде Мари не задумывалась над тем, что простые вещи, такие как обычная еда, могут приносить если не радость, то успокоение, как это происходило в её случае.

Восседая на подушках, словно шахиня, окружённая подносами со всевозможной едой восточной кухни, Мари не теряла манер, присущих особе из аристократического общества русского дворянства. При этом, не вспомнив о чаше с жасминовой водой и не отыскав салфетки, она облизала пальцы после пышной трапезы и чуть откинулась на ворох подушек позади неё.

Ариф наблюдал за ней, в очередной раз думая, сколько же в ней противоречий. Он сам не понимал, почему она так его притягивает и почему его выбор пал именно на неё. Ещё тогда, в далёкой России, когда он впервые увидел княгиню, мысль о том, что она могла бы очаровать любого мужчину, зародилась в его голове.

– У вас такие красивые ковры, – непринуждённо и сонно заметила она, отвлекая Арифа от раздумий и планов на её счёт.

– Это моя страсть.

– Вот как, страсть…

Ариф прикусил губу.

– Единственная… – Не получив никакого ответа, он сделал паузу, а затем продолжил:

– Больше всего я люблю зелёный молитвенный коврик, что есть в моей спальне. Один мастер ткал его всю жизнь. Вплёл любовь к жене в свой ковёр, в своё произведение искусства. А пока он работал, жена обманывала его со своим любовником.

– И что же было потом? – послышался тихий голос засыпающей Мари.

– Название «гарем» происходит от слова «харим» – отделённое, запрещённое. В нашей стране муж – это повелитель. За нарушение закона и предательство своего повелителя следует смертная казнь.

Сон Мари тут же улетучился. Она ошеломлённо переспросила:

– Казнят за измену?!

– Что вас удивляет, мой северный цветок?

– В кругах высшего света, где мне приходилось вращаться, в моей стране, мало бы осталось дам. Это негуманно и бесчеловечно! – заключила она.