Айлин Вульф - Друзья и недруги. Том 1

Вилл и Элизабет шли по улице, пока не миновали господский дом, за которым она переходила в дорогу. Они ни о чем не говорили. Вилл крепко держал Элизабет за руку, и ей было достаточно тепла его ладони. Она не спрашивала, куда они направляются, свято уверенная в том, что с Виллом она в полной безопасности. Искоса поглядывая на его четкий профиль, она улыбалась. Но Вилл не замечал ее улыбки, оставаясь задумчивым и хмурым, и Элизабет тоже погрустнела. Она догадывалась, о чем он все время думает и почему так глубоко ушел в свои мысли, что почти забыл о ней. Они отошли от селения довольно далеко, когда Вилл очнулся и вспомнил об Элизабет.

– Что же ты молчишь? – упрекнул он девушку. – Устала, наверное!

Элизабет хотела ответить, что готова идти так всю жизнь, лишь бы он держал ее за руку или просто был рядом, но сдержалась. Вилл бросил взгляд по сторонам и заметил в просвете деревьев, обступивших дорогу, небольшую прогалину, залитую светом нежаркого зимнего солнца.

– Посидим немного, – предложил он, потянув Элизабет за собой. – Отдохнешь, а потом пойдем обратно.

Сняв с себя плащ, Вилл расстелил его на пригорке, усадил Элизабет и сел рядом с ней.

– А ты? – встревожилась Элизабет, увидев, что он остался в куртке из тонкой шерсти, и протянула Виллу край своего плаща: – Набрось на себя, чтобы не продрогнуть.

Вилл пренебрежительно хмыкнул: закалка, полученная за годы воспитания в Веардруне, сделала его почти нечувствительным к легкой морозной прохладе. Но он принял предложение Элизабет, поскольку, укрывшись с ней одним плащом, ему было проще обнять ее, что он и сделал. Девушка склонила голову Виллу на плечо и тихо спросила:

– Что ты все-таки решил? Остаешься или возвращаешься?

Нахмурившись, Вилл долго молчал, потом вздохнул и честно признался:

– Сам не знаю, Лиз. Еще вчера был уверен, что останусь. А сегодня меня так и тянет обратно в Веардрун. Я соскучился по Робину и по отцу, но совершенно не представляю, как покажусь отцу на глаза после того, что наговорил ему! – он посмотрел на Элизабет и спросил: – А что ты посоветуешь мне?

Элизабет, польщенная тем, что Вилл спрашивает ее совета, набралась мужества и твердо сказала:

– Я убеждена: ты должен вернуться в Веардрун. Твое место там, Вилл.

– Вот как? – Вилл усмехнулся и внимательно посмотрел на девушку. – Я думал, что хотя бы ты будешь рада, если я останусь в Локсли. А тебе, оказывается, как и другим, не терпится выпроводить меня в Веардрун? Завела дружка, Лиззи?

Она вскинула голову, заглянула ему в глаза и тихо выдохнула:

– Вилл!..

Он подумал, что никто, кроме нее, не умеет так произносить его имя, вложив в него все, на что другие тратили уйму слов. Вот и сейчас Вилл услышал упрек, сожаление о неминуемом расставании и глубокую уверенность Элизабет в том, что он не может поступить иначе. Вилл сильнее сдавил рукой ее тонкий стан и чуть слышно сказал, не отрывая глаз от нежного лица Элизабет:

– Как же ты умеешь одним моим именем столько мне рассказать и о себе, и обо мне самом!

По ее длинным ресницам пробежал трепет, в темных, почти черных глазах отразилось солнце, и сама она засветилась, как солнечный луч. Не устояв перед ее очарованием, Вилл склонился к ее лицу и прикоснулся губами к губам Элизабет. Он впервые целовал ее так, но едва ее губы приоткрылись в ответ, как Вилл тут же выпрямился и посмотрел на Элизабет грозным взглядом.

– Кто научил тебя целоваться? – сухо осведомился он.

– Никто не учил, – улыбнулась Элизабет. – Я ведь и не умею. Ты единственный, кто поцеловал меня, и сделал это только что. Больше никого не было, Вилл, и быть не могло!

Его глаза утратили грозный блеск, приняли оттенок густого меда. Вилл властно снял с головы Элизабет чепец. Растрепав ее туго заплетенную косу, он погрузил пальцы в густые мягкие волосы и улыбнулся от удовольствия.

– До чего же у тебя красивые косы, Лиз! – сказал он, притянул девушку к себе и, вновь прикоснувшись к ее губам, шепнул: – Ну, раз никто не учил, то хоть я научу. Позволишь?

Вместо ответа Элизабет прильнула к нему, и Вилл закрыл ей рот долгим поцелуем, от которого оба задохнулись. Дав ей глотнуть воздуха, он снова стал целовать ее. Его ладонь скользнула вверх и накрыла высокую грудь девушки. Элизабет вздрогнула, но не отстранилась, лишь широко распахнула глаза.

– Не бойся, – прошептал Вилл, – я не обижу тебя. Только поцелую немного, и все.

Он целовал Элизабет то нежно, едва дотрагиваясь до ее губ, то впивался в ее рот с такой страстной требовательностью, что у нее обрывалось дыхание. Его рука вольно блуждала по ее телу, дыхание стало частым и неровным, но Элизабет не боялась, как он и велел ей. Она привыкла слушаться Вилла, верила ему больше, чем себе, и знала, что он всегда исполнял однажды данное слово. Если он сказал, что не обидит ее, значит, в его объятиях ей ничего не грозит.