Юлия Шаманская - Один из рода

– Мне страшно! – признался Анатолий, – Наверное, нужно плюнуть на общественное мнение и лечь в клинику неврозов.

–Толечка, – заговорила она таким тоном, каким общаются взрослые с детьми, когда те не понимают простых вещей. – Конечно, ты можешь это сделать! Но я имела сомнительное удовольствие наблюдать, как лечат у нас подобные состояния. Тебя накачают транквилизаторами, посадят на антидепрессанты. Все это может вызвать необратимые изменения в психике.

– Но там я хоть буду безопасен для окружающих!

– Толя, – в голосе Лиды появилась тревога, – Я не понимаю, что с тобой произошло! Такое состояние не может быть от легкого переутомления. Признавайся! Ты испытал сильный стресс?

– Лида, я клянусь тебе – ничего подобного!

– Но ты сам на себя не похож! Как будто подменили! Знаешь, хоть я и врач, но видела много необъяснимых вещей, поэтому не могу строго придерживаться науки. Послушай, может тебя сглазили? Или там порчу навели?

Лида густо покраснела. Понимала, как не к лицу врачу суеверия. Но, к ее удивлению, брат с энтузиазмом подхватил эту идею.

– Точно! – воскликнул он. – Как я раньше не догадался! Это конкуренты! Они пронюхали, что я скоро буду на коне, и хотят уничтожить меня. Это же так просто!

– Ну, если ты допускаешь такое, то клиника неврозов все равно не поможет. Нужны какие-то магические меры!

В глазах сестры Анатолий заметил огонек любопытства. Он вспомнил, как в детстве, в деревне, они вместе подглядывали за гадающими девушками. Будто наяву перед его глазами возник темный чулан. Анатолий услышал треск свечей, сдержанный смех гадающих, почуял теплое дыхание маленькой Лиды на своей щеке. Брат с сестрой боялись пошевелиться и выдать свое присутствие. Иначе бы досталось на орехи, и от девушек, и от бабушки, если бы она узнала. Он, ясно, с тонкой болью в сердце вспомнил свой детский страх перед неизвестным и лихорадочно счастливый блеск любопытства в глазах сестры. Как давно это было, но так свежо в памяти. Тогда они с Лидой были лучшими друзьями! Никто не понимал их так, как они понимали друг друга. А теперь он одинок! У Лиды муж и двое детей. Как она всегда мечтала: мальчик и девочка. Она любит их больше всех на свете. А с ним лишь тратит, зря свое драгоценное время. Анатолий понимал, что надо поступить благородно и отпустить сестру к семье, но сделать это не хватало сил. Внутренне проклиная себя за эгоизм, он все же решил сыграть на интересе сестры к потустороннему, чтобы подольше удержать ее рядом с собой.

– Надо найти бабку! – предложил он. – Я знаю одну такую. Живет на Рублевке, и все местные к ней бегают. Женщины присушивать, отсушивать, а мужчины больше по бизнесу.

– Вот и поедем завтра! – согласилась Лида. – Может, это она и навела на тебя порчу.

«Бабка» оказалась женщиной лет пятидесяти, которая никак не желала примириться с этим фактом. Над ее лицом нещадно поработал пластический хирург, что, впрочем, не спасло ситуацию. Отсутствие морщин на туго натянутой коже лица не придали ему молодой свежести. Ее пышные бедра обтягивали серебристые лосины. Из туники, украшенной огромным вырезом, буквально выпрыгивали поддельные прелести. Бабка, которая славилась на всю Москву своим деликатным отношением к клиентам, ввергла Горшкова в шок, как только он переступил ее порог.

– Убирайся немедленно! – злобно зашипела она.

– Что вы сказали? – переспросил Горшков, не веря своим ушам.

– Ладно, придется объяснить! – едва сдерживаясь, чтобы не вцепиться длинными когтями в лицо гостю, заговорила «бабка». – Я колдунья опытная, но такие, как ты, меня еще не навещали. Одно присутствие твое жжет. И я требую, чтобы ты немедленно покинул мой дом, иначе вызову охрану!

– Все, ухожу! – стал пятиться к двери пораженный нелюбезной встречей Горшков. – Но я ничего не понимаю! Что значит «жжет»? На мне что такая сильная порча? Может, мне к более сильной колдунье обратиться?

– Сильней меня во всей округе нет! – обиделась «бабка». – А на тебе нет порчи! На тебе какая-то сильная защита, видимо родовая. Никто и не посмеет «портить» тебя.

– Ну, как же моя болезнь? Откуда? – не отставал Анатолий.

– Уходи! – крикнула женщина, морщась от боли. – Кто—то мучит меня, вынуждая говорить то, чего я не желаю!

– Что с вами? – спросил Горшков, с ужасом заметив, как лицо гадалки покраснело и сразу за тем приобрело синеватый оттенок. – Вам помочь? Я позову сестру, она врач. В машине сидит!

Вместо ответа «бабка» повалилась на пол и стала корчиться в судорогах.