Валерий Самойлов - Призрак

Журналист (в изумлении). Ё-маё! Мы говорим о Бутинге, а она ведь рядом с Палангой. До меня только сейчас дошло! Я был там недавно и в изумлении, как и все, наблюдал с курортного променада огромный танкер. Получается, что он шел как раз в Бутингу?

Ганс. А куда же ещё? Паланга рядом. Но при нормальной организации, как было у меня, все хорошо. При неумелой организации, сами видите, что бывает.

Журналист. Что политика делает?

Ганс. Ни слова о политике. Не люблю политику. Я просто механик и мне жаль, что не удалось к моей нищенской пенсии моряка, получить дополнительную зарплату.

Вошедший. Йонас Михалыч? Я извиняюсь, что прерываю вашу дискуссию, но у меня время (показывает на часы), так как быть с Бальгой?

Журналист (удивленно). С замком на Бальге?

Ганс. С местом размещения глубоководного порта, рядом с замком на Бальге.

Вошедший. И что им передать, (живо достает записную книжку) на счет Бальги?

Ганс (сурово). Передайте им, что это – бред сумасшедшего!

Вошедший (в изумлении). Не понял…

Ганс. Бред сумасшедшего, кто это все придумал. Вы что сами не понимаете, что подходной канал к терминалам угробит всю рыбу Калининградского залива. Про знаменитого заливного угря вообще забудьте! Я как рыбак категорически против! Зачем зарываться внутри себя! И Приморскую бухту забудьте. Эффект тот же. Рыбы и там не будет. Это, либо сам Балтийск! Либо Янтарный! Либо Пионерск! Точка! Остальное изложу, как обещал, в письменном виде.

Вошедший. Но ведь деньги на проект Бальги уже потрачены…

Ганс. Деньги – бумажки! До свидания, Виктор Иваныч!

Вошедший (спонтанно сворачивая свои причиндалы ). Да, да, спасибо что приняли…

Ганс буквально выталкивает чиновника из комнаты и в догонку в коридор кричит: «Созвонимся!»

Журналист. Не ожидал такого продолжения разговора.

Ганс. Поймите, это моя родина! Я здесь родился, и не важно, за кем числится эта территория. Костьми лягу, но не дам испортить данную Богом (показывает пальцем вверх) природу! Так на чем мы остановились?

Журналист. Вы что-то говорили на счет учебы…

Сцена затемняется, опять появляется барабанная дробь и в луче прожектора шагающий в форме юноша. Он уже уверенно шагает и голос в динамике его хвалит: «Хорошо правофланговый Ганс! Ты держишь строй! Раз-Раз-Раз-два-три! Раз-раз-раз-два-три! Раз-раз…» Барабан стихает, Ганс продолжает разговор.

Ганс. У нас в школе была палочная дисциплина. За тройку можно было схлопотать от учителя палкой по голове. За любое замечание старшего – ладони ставишь вверх и получаешь удары прутом. Терпишь! Если кто заплачет – пиши пропал!

Журналист. И часто тебе доставалось?

Ганс. Как и любому из пацанов. Но не за учебу. Мы ведь не можем без приключений. Учился я хорошо, на кол и двойку… Это типа пятерка и четверка в России. А вот с дисциплиной были проблемы. Даже не с дисциплиной, просто не повезло. Однажды мой корабль, вернее модель военного крейсера, потопила шлюпку с отдыхающими на озере, которое сейчас называется Верхним.

Журналист. Ничего себе!?

Ганс. Так получилось. Каждый школьник Третьего рейха должен был чем-то увлекаться. Я выбрал секцию моделизма. Мы делали модели яхт, кораблей и запускали на озере. Я замахнулся на военный крейсер. Вот он и протаранил шлюпку. Хорошо, никто не утонул. Но мне досталось и морально, и материально. А больше родственникам. Отец уже был призван на военную службу, а то досталось бы и от него.

Журналист. Где он воевал?

Ганс. На флоте. Но где, толком не знает никто, пропал без вести.

Журналист. Но есть же архивы.

Ганс. Искал. Нашел лишь бортовой номер подводной лодки. Подводников в конце войны не хватало и его прямо с завода на субмарине, которую он же и ремонтировал, отправили в море, механиком. Скорее всего, он покоится где-то на дне Балтики.

Журналист. Да, все это печально. И кто вас воспитывал?

Ганс. Некоторое время отца заменял мой дядя Гельмут… Лупил, за любую провинность. К тому же он запрещал мне встречаться с моей девушкой, готовил в солдаты. Потом и его призвали. Как это ни странно прозвучит, но я радовался, когда узнал, что его убили где-то под нынешним Черняховском. Путь к сердцу девушки был открыт.

Журналист. А девушка из твоего класса?

Ганс. У нас были отдельные классы. Как говорится, мальчикам налево, девочкам направо. А в школе было два входа и между ними нарисована полоса. Только попробуй заскочить к девчонкам. Тут же кто-нибудь да заложит. Система доносов была отработана до совершенства. Мы знали, что все доносят. Такова была система. Мы с подругой прятались на дачных огородах. Целовались в засос.