Радик Кагиров - Коты и солдаты

– И не только люди. – Задумчиво добавил Максим Никифорович. – Война, это такое дело… страшное… все воюют… и люди, стар и млад… и даже животные…

…В сентябре 1942 года, в Сталинграде оказалось совсем не так безопасно, как наши думали вначале войны. Хоть город намного дальше от границы, чем например Ленинград, но и сюда смогли пробиться захватчики.

Они сумели занять почти весь город. Но не весь, не полностью. Улицу возле элеватора, контролировали немцы.

Полуразрушенные и почти до основания уничтоженные здания. Россыпи кирпичей, арматура, падающий с неба пепел, грязь, дым, клубы рыжей кирпичной пыли. Дороги и тротуары изрыты воронками от разорвавшихся мин и снарядов.

Среди развалин изредка передвигались люди – измученные и испуганные. Старики, женщины и дети. Жители города, не успевшие или не захотевшие эвакуироваться. Перемещались короткими перебежками от укрытия к укрытию в поисках воды или еды. Вблизи и вдали слышалась перестрелка, удары тяжёлой артиллерии.

Из землянки выскользнул Максим, которого вдогонку упрекала бабушка:

– Куда опять пошел, Максимка?

– Я по делу, – спешил он уйти от расспросов.

– Ну, какие у тебя опять дела? Я твоему папке беречь тебя обещала.

– Папка воюет… а я что? Прятаться буду? – мальчик побежал от землянки прочь.

К одному из немногих уцелевших зданий подъехала немецкая легковая машина. Вышел аристократичный, седоватый немец Фогель, аккуратно держащий в руке магазинную винтовку "Маузер 98К". С ним породистая, хорошо обученная немецкая овчарка Фрид.

Судя по тому, что группа немцев офицеров так уважительно встретила Фогеля, он не простой военный, особенный.

Стреляя хищными глазами, Фогель осторожно и внимательно осмотрелся – вокруг жуткие развалины. Из-за полуразрушенной стены выглянул Максим. Он с интересом и опаской, очень внимательно, разглядывал Фогеля и собаку. Неожиданно для всех, Фрид кинулась на Максимку. Тот смертельно испугался. Собак он всегда боялся, даже маленьких. А тут большая боевая овчарка неслась на него с агрессивным рычанием.

У мальчика что-то зашевелилось за пазухой. Фогель подозвал к себе собаку, сам подошёл к мальчику. Фрид злобно рычала. Немец подошёл к Максиму, брезгливо поднёс руку в кожаной перчатке к его горлу. Отогнул ворот, заглянул за пазуху. Там кошка Мурка. Фогель ухмыльнулся, махнул рукой – отпустил мальчишку прочь.

Максимка медленно попятился назад. Потом, оглядываясь, побежал подальше. Злобно рыча, овчарка смотрела ему вслед. Фогель одобрительно похлопал собаку по боку:

– Не отвлекайся, Фрид. Ты мне здесь для другого дела нужна. Чтобы двуногих "животных" отстреливать.

По ночной улице, возле элеватора, по "ничейной" территории Максим бежал среди развалин, как заправский разведчик. Осторожно и осмотрительно, петляя среди завалов. Дошёл до элеватора, до территории, контролируемой красноармейцами. Оглядываясь по сторонам, Максим подбежал ко входу в штабной блиндаж. Тут дежурил нервничающий постовой:

– Ты куда, пацан? Иди отсюда!

– Пропустите меня, пожалуйста… мне туда надо, побыстрее.

Постового такая "прыткость" только разозлила:

– Чего тебе побыстрее? – Он увидел кошку у мальчика за пазухой – Да ещё с животинкой? Чё тебе тут, скотный двор? А ну беги отсюда!

– Пропустите, мне туда надо! – Мальчик сказал ещё громче.

– Поори мне тут! Щас ухи тебе надеру! – пригрозил Постовой – А ну тикай отсюда…

Из блиндажа выглянул разведчик Тимофеев:

– А, Максимка! – Кивнул постовому. – Это свой. Пропусти. Запомни хорошенько этого пацана и кошку евонную. Они для нас поважнее иного генерала будут. Понял?

– Да… понял, – нехотя пробормотал боец.

Максим показал постовому язык и, вслед за Тимофеевым, прошёл в блиндаж.

Они осторожно шагали по тёмному проходу. Пока шли, Тимофеев оправдывался:

– Тут просто много новых людей прислали. Вот боец и не знает пока, что к чему.

– Много людей? – Загорелся Максимка. – Большое наступление, наверное, готовится? Да?

– Это хорошо, что ты такой догадливый, что умеешь анализировать. А вот военные тайны выведывать нехорошо. На то она и военная тайна, что её должны знать только те, кому положено. Уяснил?

– Ага. – Максим слегка обиделся.

– Не "ага", а "так точно", – поправил его Тимофеев.

– Так точно, – ответил мальчик.

Тёмное помещение с низким потолком, освещалось парой самодельных керосиновых коптилок. В их свете лица людей казались бледными.