Денис Игнашов - Цветные этюды

Сын хозяйки спустя некоторое время сам заглянул в комнату Елагина, принёс початую бутылку водки и плотно прикрыл за собой двери. Похудевший, с бородой, в потрёпанной гражданской одежде, он был совсем не похож на того самоуверенного молодого поручика, который всего месяц назад ушёл на войну.

– Пусть они не торжествуют, – сразу решительно объявил Милан Елагину. – Мы не сдались.

Они выпили по рюмке за встречу. Милан широко улыбнулся и заговорщически подмигнул Елагину.

– Завтра я ухожу на Равну Гору. Там собираются чётники, – сказал он и потряс кулаком. – Мы ещё покажем этим немцам!

– Можно мне с тобой? – вдруг спросил Елагин.

Милан не ожидал от Елагина подобного вопроса. Он недоверчиво оглядел русского: перед ним сидел немолодой близорукий мужчина, который вряд ли уже был способен с лёгкостью переносить тяготы войны. На что он рассчитывает и не станет ли обузой?..

– Не бойся, я знаю, что такое война, и обузой не буду, – сказал Елагин, словно прочитав мысли Милана.

Молодой сербский офицер сомневался недолго, махнул рукой и решился:

– Ну, пусть будет так!.. Завтра на рассвете уходим.

Равна Гора, где находился штаб чётников Драголюба Михайловича, стала местом сбора сербов, решивших продолжить войну с оккупантами. И таких людей было много. Встречая новых добровольцев, Михайлович направлял их в разные города и села Югославии с задачей формировать партизанские отряды. Эти партизанские отряды, по мысли Михайловича, должны были стать основой новой сербской армии, которая в момент высадки англичан, должна была помочь союзникам освободить страну. Милан Мичунович, в качестве командира, и Елагин, в качестве заместителя командира, оказались в Черногории, где, как бывшие кадровые офицеры, возглавили небольшой отряд местного сопротивления, в основном состоявший из крестьян.

Черногория, относящаяся к итальянской зоне оккупации, была относительно спокойным местом на карте Югославии. Потерпев несколько поражений в боях с партизанами, итальянцы почти совершенно отказались от мысли установить контроль над всей территорией Черногории. Итальянское присутствие ограничивалось лишь гарнизонами в крупных городах. С большой неохотой и только по необходимости итальянцы выбирались за черту города, организуя для этого большие, хорошо охраняемые колонны.

Базируясь в горном селении, отряд Мичуновича занимался диверсиями на дорогах. Война с итальянцами ограничивалась в основном обстрелами колонн, нападениями на одинокие машины, иногда появлявшимися на горных дорогах, и ночными рейдами к наблюдательным постам итальянских гарнизонов. Елагин старался не отстать от своих бойцов, ползал по горам, выслеживая передвижения колонн, участвовал в боевых акциях. Его опыт кадрового офицера очень пригодился партизанам. Русского любили в отряде и относились к нему как к старшему товарищу – опытному и мудрому.

Шли месяцы, и скоро чётники стали уже не единственными партизанами в горах. К концу лета появились и коммунистические группы сопротивления. Чётники и коммунисты относились друг к другу с подозрением, совместные акции не проводили, но и прямых столкновений друг с другом тоже старались избегать. Параллельное существование и борьба с оккупантами продолжались довольно долго, пока не произошла трагедия, первопричиной которой стала, как ни странно, не политика, а любовь.

Один молодой коммунист полюбил дочку старосты селения. Девушка, судя по всему, ответила ему взаимностью, но отец её был настроен решительно против молодого человека. Однажды староста поймал коммуниста на «месте преступления», тот, обороняясь, застрелил отца своей девушки. Коммунисты, прикрывая своего товарища, попытались представить этот случай как казнь коллаборациониста – староста, действительно, сотрудничал с итальянцами, – но это не спасло парня от мести. В отряде чётников Мичуновича воевали два племянника старосты, они нашли убийцу своего дяди и расстреляли его, заодно убив и двух его дружков. Братья-мстители в свою очередь были выслежены и казнены коммунистами. Трагическая любовная история быстро переросла в войну между партизанами. Елагин понимал, что это безумие самоуничтожения необходимо было остановить во чтобы то ни стало. Он и Мичунович договорились о встрече с командирами коммунистов на нейтральной территории, в доме пасечника. В назначенный день Елагин уже собрался на переговоры, но Мичунович его остановил.

– Встречи не будет, – сказал он, теребя свою густую бороду и, поймав недоумённый взгляд своего заместителя, добавил: – Я перенёс переговоры на другой день.