Денис Сердитов - Поручикъ

Вокруг был полный хаос, за перевёрнутой каретой виднелся пожар, были разбиты окна соседних домов, раздавались крики людей и новые хлопки взрывов.

Яков был жив, он медленно, хромая на обе ноги, шёл на помощь.

– Ваше сиятельство, – хриплым голосом, почти шёпотом он обратился к графу, – не вставайте, я вам помогу!

Георгий улыбнулся: молодец Яша, остановил всё-таки…

В этот момент дыхание поручика сбилось, грудь пробил небольшой сферический объект, это был космический обломок размером с пуговицу. Медленно, теряя сознание, граф опустился на спину. Сильно зажмурившись от боли и сделав последний выдох, Георгий перестал дышать.

Елизавета сидела на небольшой двухместной лавочке, с правой стороны, держала в руках открытую книгу и смотрела впереди себя на склон и медленно протекающую реку.

Река примерно в пятнадцать метров шириной как змея обвивала холмистую долину, обозначая границы поместья Рахманских в этой части леса.

Ещё неделю назад на любимом для чтения месте княжны не было лавочки. Кто-то поставил её не так давно и без спроса, чего Елизавета поначалу немного испугалась, а затем успокоилась, поняв, что единственным человеком, знающим тайное место, был поручик.

В момент умиротворения и свободы мысли, с притоком свежей волны воздуха Лиза почувствовала сладковатый парфюм Георгия.

Он молча приблизился, подошёл с левой стороны и присел рядом с княжной.

Смотря вперёд, поручик взял за руку Лизу, глубоко вздохнул, словно испытав душевное облегчение.

Пара не произносила ни звука, держась за руки и смотря на течение реки, они скромно улыбались в ответ на улыбчивый изгиб противоположного берега.

Словно невидимые энергетические щупальца двух осьминогов, переплелись между собой теплота, доброта и спокойствие на душе, это вселяло радость и вдохновение. Ничего не хотелось более делать, говорить или думать, хотелось оставаться в таком состоянии как можно дольше.

Через четверть часа Елизавета неспешно повернулась, поручик, почувствовав это, сделал так же.

– Добрый день, Георгий Александрович, взгляните, на том берегу стоит мужчина в балахоне! – прошептала Елизавета, приблизившись лицом почти вплотную к лицу поручика, буквально прикоснувшись кончиком носа.

И вправду, на другом берегу реки возле дерева стоял человек, одетый в длинную чёрную мантию с капюшоном.

– Сударь, вы нам мешаете, прошу вас удалиться! – крикнул в его сторону поручик.

Незнакомец что-то сказал в ответ, развернулся и ушёл в чащу леса.

– Добрый день, Елизавета Павловна, это был просто бродяга, ну или ваш тайный воздыхатель, – с улыбкой прошептал Георгий в ответ Лизе, смотря ей в глаза.

– Полно вам придумывать, нет у меня воздыхателей, одни тайные бродяги вокруг, – парировала Елизавета.

Княжна, отвернув голову и немного отодвинувшись, отпустила руку графа, закрыла книгу, затем сказала:

– Благодарю вас за чудесную лавку, она весьма удобна.

– Это высшие силы вмешались, сжалились над нашими копчиками, хотя мне и на вашем бархатном покрывале было удобно.

– А, это высшие силы… То-то на вас никакой надёжи нет.

– Вы, Елизавета Павловна, всё так явно подмечаете своим острым умом и безумно красивым взглядом, – с нисходящим по громкости звуком и постепенно замедляя речь произнёс поручик эту фразу.

– Что, позвольте уточнить?

– Вы всё подмечаете своим острым и красивым умом! – перефразировал граф.

Прохладный ветер начал слегка пронизывать вдохновлённую взаимностью и пониманием пару. Граф периодически делал тонкие комплименты в адрес княжны, а она, словно не замечая или не понимая их, никак не реагировала. Время как кокон обволокло лавочку и останавливалось внутри него. Пространство же вокруг стремительно изменялось и наполнилось характерными вечерними звуками.

– У вас завтра день рождения, Елизавета Павловна.

Княжна промолчала.

– Я приготовил два подарка, первый со мной, а второй в сумке у седла лошади вашей, прошу его завтра и открыть.

– Какой же первый? – робко спросила Лиза.

Григорий прикоснулся ладонью к лицу княжны:

– Первый и главный, от сердца.

Поручик, не мешкая, уверено поцеловал княжну, сковав её верхнюю губу, так жадно, словно путник в пустыне утоляет жажду. Граф не отпускал свой поцелуй, сдавливая всё сильнее и сильнее.

А после он медленно отодвинул лицо и убрал кисть с лица Елизаветы.