Array Сборник - Кавказ. Выпуск XXVII. Сказки кабардинского народа

Сказали так руки и опустились.

Перестаньте спорить, о братья! – затоптались на месте ноги. – Не забудьте, что нам приходится тяжелее всех: мы носим человека, ведем его, куда пожелает. Бродим мы по колено в холодном снегу и воде, больше всех замерзаем в морозы и меньше всех нам дают отдыхать. Мы нужнее всего человеку, мы – главные, и все должны слушаться нас!

И тогда поднялась голова, которая до сих пор молчала в раздумье.

Каждый из вас, братья, говорил правду и… ошибался. Все мы трудимся для человека и все мы нужны ему, но головы никто не заменит. Недаром говорят старые люди: «Дурная голова не дает бедным ногам покоя». Если голова плохо соображает – беда. Сказано ведь: «Прежде чем говорить, подумай; осмотрись, прежде чем сесть». На мне и лежит забота тяжелая, труд непомерный: обо всем думать, за всех беспокоиться, – куда ногам идти и что рукам делать, куда глазам смотреть, что замечать, а чего и не видеть, что ушам слышать, а что пропускать мимо. И языку говорить я приказываю. Так и идет поговорка в народе: «Язык языку ответ дает, а голова смекает». Так вот, братья, я – старшая среди вас. Потому и головой назвали, что главная. Мне вы все должны подчиниться, – сказала так голова и скромно села на свое место.

Все сидели и молчали. Наверное, согласились бы с головой, но тут встрепенулся клевавший до сих пор носом, отягощенный утренним завтраком, сонный живот:

– Не дело вы все говорите. Я – самый главный для человека. Ноги думают, что носят меня, а того не поймут, что, если я буду голоден и не напитаю их силою, не ступить им ни единого шага. И руки благодаря мне не теряют сил и тоже работают с пользой. Не будь меня, уши не слышали бы, глаза не глядели. Да и ты, голова, хоть и выше всех забралась, а без меня думать не сможешь. Никто из вас без меня самой малой малости не в состоянии сделать.

Неправда! – все закричали. – Лжет толстый живот. Обжора он и лентяй.

Если б мы не кормили, помер бы с голоду, – сказали руки.

Опять живот ерунду мелет, – удивилась голова.

Все рассердились: ноги затопали, руки замахали кулаками, глаза сердито сощурились, уши притворились глухими. Голова молчала, обиженная, а язык рассердился и болтал без умолку о том, что некоторые совсем стыд потеряли и хотят быть главными, не имея на то никакого права.

Хорошо же, – сказал живот. – Увидим, кто из нас прав.

Так и разошлись они, не договорившись. Каждый считал себя главным и никого не хотел слушать. Никто ничего не делал: глаза заснули и закрылись, руки перестали работать, ноги остановились и даже язык замолчал.

И живот подтянуло. Тощий он стал, однако есть и пить не просил: обиделся, что не признали старшим.

Немало времени так прошло. И тогда умнее всех голова оказалась. Подумала она, собрав последние силы, и решила, что так дальше продолжаться не может.

Очнитесь, братья, – сказала она. – Не будем спорить, кто старше из нас, кто важнее! Лучше и легче будет нам жить в согласии, больше пользы мы так принесем человеку. Пусть каждый делает то, что только один он умеет. В нашем согласии и доброй дружбе могущество человека.

Согласились все.

Подумала еще голова и придумала для живота новое вкусное блюдо. Ноги пошли, куда голова приказала, глаза увидели, уши услышали, руки принесли, приготовили и в рот положили. Живот насытился – и всем хорошо стало.

С тех пор в мире и дружбе они живут – голова, глаза, уши, ноги, руки, живот и язык. Трудятся и отдыхают вместе. И помогают друг другу, чем могут. И человеку от этого легче.

В кабардинском ауле, в давнее время стоявшем на берегу бурной реки Баксан, жил князь Астемир, большой любитель охоты.

В лесах он гонялся за быстроногими оленями, а в степях травил борзыми волков и лисиц. Больше всего любил он соколиную охоту, но не было у него такого сокола, который побивал бы не только диких уток или гусей, но и лебедя. Долго искал он такого сокола, но не мог найти. И вот однажды весной приятель его, кунак из Чечни, привез ему горного сокола.

Птица была совсем дика, и князь поручил молодому охотнику Темботу обучить ее для осенней охоты.

Принялся Тембот за дело. Сначала держал сокола в темной сакле, потом приучил его прилетать на свист, садиться хозяину на плечо, потом на руки, а осенью уже пускал его на птицу.

И вскоре удивительный боец вышел из сокола. Еще издали, завидя дичь, он взвивался высоко-высоко, а потом стрелой несся вниз и обрушивался на нее с такой силой, что птица тут же падала на землю. И вот князь назначил день испытания сокола. Страшно было Темботу: вдруг сокол не справится с лебедем – не жди пощады от князя! Но зато, если сокол побьет не одного, а нескольких лебедей, князь на радостях наградит Тембота, – может быть, даже подарит коня из своего табуна.