Array Сборник - Кавказ. Выпуск XXVII. Сказки кабардинского народа

Положила мать воловью лопатку на ладонь, со всех сторон оглядела, дунула и унесло лопатку в реку.

Пришла весна. Снега в горах растаяли, заплакали горы, белыми потоками полились ручьи с Ошхамахо. Широко разлилась и та река, куда мать пастуха сдула воловью лопатку. Поволокло половодьем лопатку вместе с гранитными глыбами, что от скал откололись, а когда спала вода, осталась лопатка на берегу.

Много времени убежало, много с гор воды утекло и засыпало лопатку песком, занесло илом, выросла на ней трава и поселились люди. Большой раскинулся аул на воловьей лопатке.

Опять потекло время. И вот однажды начало трясти землю по ночам. Дребезжат глиняные кувшины в домах, сыплется глина со стен, заборы-плетни качаются. Забеспокоились люди.

В одну из ночей, когда земля под ногами ходуном ходила, совсем в страх люди пришли. А утром увидели, что солнце взошло с другой стороны. Как тут не напугаться! Весь аул в ужасе был.

На другую ночь, как только стемнело, все мужчины взяли луки, стрелы, взяли острые кинжалы и вышли за аул караулить, чтобы узнать, кто это ночами качает землю.

Уже в полночь, когда луна взошла, увидели храбрые джигиты, что на краю аула из-под земли кость лопатки воловьей торчит, и лиса рыжая ту кость грызет. Грызет зубами, дергает в разные стороны, а земля, как челнок на воде, качается.

Джигиты натянули свои луки, вставили оперенные стрелы и пустили их в лису все сразу. Свист от стрел над аулом прошел, и упала лиса убитая. Джигиты сняли у лисы шкуру с одного бока, а с другого, как ни старались, ничего не вышло; не смогли перевернуть рыжую. Так и вернулись домой с половиной шкуры.

Хватило той половины на шапки всем мужчинам села, от малого до старого. Только сшили всем шапки, как родился в ауле еще один мальчик. Увидела мать, что ходят все в новых шапках, а у ее сына голова не покрыта, и горько заплакала.

Поднялся весь аул – и старики, и дети, и женщины. Пошли к тому месту, где лиса лежала. Навалятся, тянут, а перевернуть не могут. Тогда мать завернула малютку в пеленки и сама пришла. Перекинула лису одной рукой на другой бок, сняла вторую половину шкуры и стала шапку шить. Да только не хватило той шкуры новорожденному – еще девять таких же кусков добавлять пришлось.

Кто же больше всех? Вол, орел, пастух или мать пастуха? Козел, лиса или новорожденный?

Шел Муравей по дороге. Навстречу ему – мужик. Знал тот мужик язык всех птиц и зверей.

Почему у тебя такая большая голова? – спрашивает мужик.

Потому что в ней много ума.

А почему у тебя такая тонкая талия?

Потому что я мало ем.

А сколько ты съедаешь?

Одного пшеничного зерна мне хватает на год, – отвечает Муравей.

Посмотрим, хватит ли тебе на целый год одного зерна!

Посадил мужик Муравья в один из газырей своей черкески, бросил туда пшеничное зерно и заткнул газырь.

Прошел год. Мужик думать забыл о Муравье.

Минул второй год. И тут только вспомнил мужик, что надобно отпустить Муравья.

Заглянул он в газырь и видит: сидит себе Муравей, а рядом половинка пшеничного зерна лежит.

Ты говорил, что одного зерна хватает тебе на год. Уже прошло два года, а у тебя в запасе еще ползерна. Как же так? – спрашивает мужик.

Глупец, который посадил меня в газырь, может забыть обо мне, подумал я и, чтобы не помереть с голоду, разделил зерно на четыре части.

Жил-был в Кабарде Куйцук – Маленький плешивец. Был он беден, ходил в дырявых чарыках, но никогда не унывал.

Идет однажды Куйцук с сенокоса. Несет он на плече косу, песню напевает – хорошо поработал! Навстречу ему шайтан:

Откуда и куда путь держишь?

С сенокоса иду.

Расскажи мне что-нибудь интересное!

О чем же тебе рассказать! Вот разве о том, как девять косарей одного комара убили?

Разве это трудно – убить комара? Ведь он крохотный!

Может быть, и крохотный, да только девять сторожевых собак не смогли съесть одну ногу того комара.

Значит, то были не сторожевые псы, а дворняжки!

Может, и дворняжки. Да только каждая из них, стоя на задних лапах, может поймать парящего орла.

Разозлился шайтан, видит, что не переспорить ему Куйцука.

Значит, то не орлы, а воробьи!

Может быть, и воробьи, да только крыло каждого из них накроет сразу десять домов.

Совсем разозлился шайтан:

Скажи, Куйцук, что те дома совсем крошечные!

Может быть, и крошечные, да только я сам видел, что в каждом доме живет по двадцать великанов, – сказал Куйцук и засмеялся.