Алексей Войтешик - Основание

Хоть и тяжко было Казику сначала мертвяков, а после песок мешками от канавы таскать, чтобы кровавые лужи засыпать, однако то, что пан Свод сполна отомстил за все их несчастья, не могло не скрасить все эти тяготы. Жаль только, что так и не вышло пану Рычы обучить его, сына панского истопника, рыцарскому делу. Не успел…

Шыски тихо заплакал, вспомнив, что даже толком не знает, где похоронен тот, с кем ему было так интересно и так весело. Когда судья Кернажицкий и приехавший с ним дьякон, пораженные количеством трупов во дворе панского имения, начали дознание, то, помимо рассказа о подлом нападении русских воев, они услышали и о том, что обвиняемый в смерти Анжея Патковского пан Свод погиб и лежит у панских ворот, оплакиваемый каханкай 4 4 Каханка – любимая женщина, любовница (бел.). Михалиной.

Судья лично сходил к въезду, и, нисколько не интересуясь безутешной крестьянкой, некоторое время разглядывал мертвого иноземца, который к загубленной душе молодого Патковского добавил еще несколько десятков душ.

В суете судебных разбирательств с замковым судьей и дьяконом Свято-Николаевской дрогичинской церкви, после всего пережитого никто и не заметил, как к вечеру пропали от ворот и скорбящая Михалина, и окровавленное тело англичанина.

Казик снова тяжко вздохнул, вспоминая и о собственных страхах. Понимая, что на молодого Войну и так уж слишком много свалилось в эти дни, пан Викентий и дьякон быстро оставили его разграбленный замок, но перед тем уведомили пана Якуба, что приедут снова, чтобы разобраться с его слугой Казиком Шыским, поскольку тот многое видел и знал о Своде, а никому ничего не рассказывал.

Пан Война как раз в это время собирал людей, чтобы отправить их в Патковицы. Там нужно было похоронить пани Ядвигу – мать его возлюбленной Сусанны, и обгоревший труп Анжея, ее брата, который с трудом отыскали среди пожарища. Казалось, до Казика ли было Войне!

Однако едва уехал судья, Якуб тихо подозвал старшего Шыского и сказал: «Добра б было, Антосе, адаслаць твайго Казіка кудысьці так далека, што б пра яго тут і забыліся. Не салодка будзе і яму, і нам усім, калі суддзя з Ніканам возьме яго за глотку ды дазнаецца ўсе пра Юрасіка» 5 5 «Хорошо бы было, Антось, отослать твоего Казика куда-нибудь так далеко, чтобы про него тут и забыли. Не сладко придется и ему, и нам всем, когда судья с Никоном возьмет его за горло да узнает о Юрасике » (бел.). .

Казик вспомнил растерянный взгляд отца. Куда старый Шыски мог отослать своего сына, когда во всем белом свете у них никого из родни уже не осталось? «Нешта будзе, – подумал слуга, – так, як было, ужо не застанецца» 6 6 «Что-то будет: так, как было, уже не останется» (бел.). .

Он лениво почесал за ухом, взял метлу, лопату и, намереваясь идти подметать двор у ворот, поднял взгляд к широкой каменной арке. Там, опершись о стену замка, в перепачканной грязью вышитой рубахе стоял, едва держась на ногах, не кто иной, как отчаянный рубака и грешник Ричи Свод, совсем недавно погибший в неравной схватке.

Якуб Война и Сусанна сидели рука об руку в жестких дубовых креслах, у камина, укрывшись дорогими войлочными покрывалами, каким-то чудом уцелевшими после недавнего грабежа. В топке весело потрескивали поленья, давая благодатное тепло широкому пустому залу.

Обычно здесь в это время уже не жгли огня. Знаток истопной науки, Антось уверял, что в случае прихода холодов печь либо должна топиться постоянно, либо не должна топиться вообще. В противном случае на добротно отделанных потолках и стенах гостевого зала замка станет собираться влага, и тогда дорогостоящего ремонта пану не избежать. С хозяйственным и бережливым истопником не поспоришь, гостиная пана на самом деле с холодами практически не использовалась, а потому из нее убирали мебель до самой весны, но сейчас был другой случай.

После налета солдат многие слуги и работники Мельницкого маентка не вернулись на панский двор, и это можно было понять: погром в замке, а до того – в Патковицах и других селениях виделся им началом войны польской Короны с Россией. Все войны касаются панов и по ним же и бьют, а потому находиться рядом с паном было опасно: можно было угодить под бердыши соседей.

Та же горстка прислуги и работников, что все же осталась в замке, в большей своей части начинала служить здесь еще при бабушке Якуба: кто-то с детства, кто-то нанялся позже, а кого-то привез сюда отец Войны. Истопник Антось был как раз из таких.