Роберт Ши - Монах - последний зиндзя

– Он рассказывал мне, что рассердился из-за того, что ты настаивал, чтобы воины не пускали его в битву.

– Он сказал, что наша любовь становится национальным скандалом. Храмы, семьи воинов, народ теряют уважение к тебе. Он никогда бы не сказал мне этого, если бы не рассердился, но это правда.

– Смешно!

– Танико, ты сама говорила, что то, что мы любовники, уже больше не секрет. Мунетоки и Саметомо нуждаются в тебе. Они будут нуждаться в тебе, пока Саметомо не вырастет. Чаще всего путь, ведущий к озарению, это просто выполнение своего долга так хорошо, как только можешь, в соответствии со своим местом в мире. Для тебя этот путь заключается в том, чтобы принять мой уход и трудиться для того, чтобы сделать бакуфу сильными. Твой долг в том, чтобы сохранять фигуру Ама-сёгун яркой и блестящей!

Он всё ещё держал её в объятиях. Одна часть её хотела поднять голову и поцеловать его губы, такие зовущие, окруженные белой бородой, другая – хотела оттолкнуть его, уйти с этой вершины горы, важность которой для них он предал, и больше никогда не видеть его. Она ненавидела все эти разговоры об озарении. Оно не имело ничего общего с жизнью и с любовью. Но она знала, что это правда. Она была пленницей своего положения. Но она может отказаться от своего положения. Или предложить сделать это. Если он поймет, что она готова отказаться от всего ради него, тогда, конечно, он пожелает отвернуться от Ордена ради нее.

– Что ж, хорошо, – сказала она. – Если ты не останешься со мной, то я поеду с тобой.

Его серые глаза расширились.

– Ты откажешься от своего положения, покинешь семью и дом и отправишься путешествовать по свету со мной?

– Ты возьмёшь меня?

После долгого молчания он сказал:

– Конечно, из-за этого путешествие станет более трудным. Ты очень сильная, но Орден всё равно будет возражать. Они скажут, что твое присутствие рядом со мной замедлит мое передвижение. Они будут правы, но это не имеет значения. Я решил совершить эту поездку, несмотря на все страдания, которые она навлечет на тебя и меня. Им придется согласиться, чтобы я совершал её на моих условиях. Ради нашей любви, если ты считаешь, что должна сделать это, я не могу отказать тебе.

Она почувствовала себя как атакующий воин, падающий лицом вниз, когда его противник неожиданно шагнул в сторону. Она не предполагала, что он согласится взять ее. Она думала, что в действительности он хочет расстаться с ней.

– Ты действительно взял бы меня с собой?

– Танико, я должен совершить эту поездку. Я думал, что из-за этого у меня нет другого выбора, кроме как расстаться с тобой. Мне никогда не приходило в голову, что ты тоже захочешь поехать!

Она слишком поздно разглядела ловушку, в которую попала. Эту ловушку поставил не Дзебу. Эту ловушку устроила карма, сама жизнь. Иногда, как говорил Ейзен, жизнь становится сенсеем и задает нам кунг-ан, чтобы мы их решали.

– Я не могу ехать, – сказала она. – Я не думала, что ты согласишься.

Его печальная улыбка была прекрасна. Она протянула руку и погладила его белую бороду.

– На мгновение ты дала мне надежду, – сказал он. – Это было жестоко. Я часто был так сердит на тебя, Танико-сан. Ты всегда хотела быть в центре событий, при дворе, в гуще общественной жизни. Я всегда не любил твои амбиции. Но теперь я знаю, что амбиции больше не управляют тобой. Они превратились во что-то другое. Ты остаёшься, потому что именно это выбрало для тебя озарение. Ты не можешь перестать быть Ама-сёгун, даже ради нашей любви, потому что Сущность говорит тебе, что ты должна делать это.

Танико прислушалась к своему сердцу. Он был прав. Пусть даже любовь к Дзебу была самой мощной силой в её жизни, она не может оставить свой пост. Но удерживали её уже не амбиции. На ней лежала грандиозная неоконченная задача. Она чувствовала ту же мощную связь, что удерживает капитана на борту находящегося в опасности корабля, что заставляет сражающегося самурая удерживать уязвимую позицию. Камакура нуждается в ней, и она не может покинуть её.

– Я помогала строить её, – прошептала она. – И она ещё не окончена. Я не могу оставить её сейчас!

Он крепко держал ее за руки.

– Будь целомудренной богиней, и самураи никогда не восстанут против бакуфу. Но сейчас, ты знаешь почему, я должен уйти, хотя я разрываюсь на части. А когда мы состаримся, мы вместе проживем последние годы нашей жизни и вместе уйдем из этого мира. И если ты веришь в повторные рождения, верь, что мы родимся вновь парой крестьян, у которых будет двадцать детей и которые проживут вместе в мире девяносто лет. Несомненно, в этой жизни мы собрали достаточно хорошей кармы, чтобы заслужить это. Верь во что хочешь, моя дорогая, но превыше всего верь, что нас невозможно разъединить.