Роберт Ши - Монах - последний зиндзя

Танико деликатно поднесла указательный палец к глазам, сбросив с ресниц слезинки. Она повернулась и посмотрела на Дзебу. Её глаза были темными и бездонными.

– Расскажи мне подробно, что произошло. Я прослушала тебя в первый раз.

Тихо и осторожно Дзебу рассказал ей, начав с появления кораблей Такаши в устье залива Хаката и закончив свой рассказ тем, как, прорвав линию судов Такаши, их корабль взял курс на Китай.

– Все эти годы я ненавидела человека, убившего Кийоси, – проговорила Танико изумлённо, – даже не подозревая, что это можешь быть ты. Невероятно, что моя карма могла принести мне столько боли…

– Танико, не нужно боли!

Она отошла от него. Дзебу охватил страх, как будто он держал её на краю обрыва и его хватка ослабла.

– Не нужно боли? – переспросила она с удивлением. – Дзебу, я не выбираю, быть ей или нет. Она приходит сама. Мне кажется, вся моя жизнь была наполнена болью, за исключением двух отрезков. Первый – это год с Кийоси, а второй – это последние несколько месяцев с тобой. Ты прервал оба эти отрезка.

Дзебу закрыл глаза. Её слова выбили почву у него из-под ног. Ему захотелось вскочить и бежать от нее вниз, к золотому храму. Он бы бросился на пол и лежал в прохладном месте, пока не умер. Теперь он тосковал по смерти, подобно самураям. Воткнуть кинжал в живот и выпустить кишки – несравнимо с этой болью в сердце.

– Будда сказал, что жизнь – это страдание, – прошептала Танико.

Дзебу попытался крепче сжать запястье руки, удерживая тело от падения в пропасть.

– Будда сказал, что страданиям может прийти конец. Что отравленную стрелу можно вытащить из раны, и рана затянется.

– Да, он сказал, что лекарство от страданий – убить мечту, – глаза Танико высохли.

– Мечту о прошлом, которую нельзя вернуть…

– Все мечты, – спокойно сказала Танико. – Всегда, когда я буду желать тебя, я буду причинять себе боль, зная, что буду мечтать о человеке, убившем Кийоси.

– Ты можешь также убить и меня, – воскликнул Дзебу, – если собираешься убить свои мечты обо мне! Существует ли для зиндзя разница между жизнью и смертью? – Думая о харакири самураев, Дзебу добавил: – Сейчас для меня смерть предпочтительнее жизни. Если это принесет тебе успокоение, я дам тебе свой меч, и ты можешь вонзить его в меня.

Взгляд её глаз стал ненавидящим.

– Для зиндзя и для самурая жизнь и смерть одинаковы: жизнь – ничто, смерть – всё. Так просто! Просто для них, но не для тех, кто остался на этом свете.

– Извини меня, это была глупость.

– Нет, типичная картина. Не глупость, а характерное явление для вас, зиндзя, для всех воинов. Даже для Кийоси. Он не был умнее тебя.

– Я знаю, что Кийоси был человеком, заслуживающим восхищения.

– И ты убил его! – её взгляд был полон ненависти.

Дзебу начинал злиться. Если она не в состоянии понять, как мужчины, уважающие друг друга, могут сражаться и убивать друг друга, она не сможет разобраться и в данном случае. Она не имеет права ненавидеть его!

– Танико, во время битвы ты не можешь выбирать свою жертву. Ты пытаешься убить всех противников. Все они пытаются убить тебя. Я не хотел убивать Кийоси. Я даже не знал, что человек, в которого я стреляю, – Кийоси. Всё, что я хотел, – не позволить ему убить Юкио. У меня не было выбора, мной управлял рок.

– Я поняла. Это не ты убил Кийоси, это был твой бог, рок.

– Рок – это не бог. Танико, ничто не вернёт больше Кийоси. Прошло уже восемь лет с тех пор, как у тебя отняли сына, Ацуи, этого уже не изменить. Да, моя рука выпустила стрелу, но ты должна знать, если хорошо изучила меня, что я не питаю ненависти к Кийоси. Если бы я представлял, что он для тебя значит, я бы поразмыслил, стрелять мне или нет. Я всегда хотел, чтобы ты была счастлива, но никогда не мог сделать тебя счастливой.

В его мозгу смутно всплыло видение ослепительного Кондзикидо. Он услышал голоса чёрных дроздов в гуще криптомерий, возвышавшихся над ними. Крик птиц был похож на боевой клич самураев, возвещающий о том, к какому роду они принадлежат.

– Последний раз я плакал в тот день, когда Тайтаро-сенсей рассказал, как была убита моя мать, – заговорил Дзебу.

Лицо Танико превратилось в маску – напудренную, раскрашенную маску достойной госпожи Страны Восходящего Солнца. По нему невозможно было ничего определить. Танико молчала.

– Если бы я мог вернуть его к жизни, я бы знал, что это означает потерять тебя, – продолжал Дзебу. – Всё, что я сделал для тебя, – это заставил страдать. Когда ты обрела счастье с Кийоси, я убил его. А сейчас, когда мы вновь вместе, я уничтожил наше счастье, рассказав тебе о его смерти.