Михаил Крюков - Ушебти

– Да понял, понял!

– Ирина?

– Всё будет в порядке.

– Сплюньте.

ФСБ-шник отошёл от приборов и повернулся к Вэ-Вэ, он заметно волновался и был бледен:

– Был бы верующим, сказал бы: «С богом!» А так: ни пуха! И возвращайтесь…

– К чёрту! – через плечо ответил Вэ-Вэ и, как опытный парашютист, нырнул в портал.

Переход через портал был похож на прыжок метров с двух, Вэ-Вэ даже устоял на ногах, но сразу же упал, откатился в сторону, вытянул «Беретту» из нагрудного кармана, прижался к песку и настороженно прислушался. Всё было спокойно, только шелестел ветерок, чирикали и посвистывали какие-то птицы. Выждав на всякий случай ещё несколько секунд, майор привстал на одно колено и осмотрелся, водя стволом пистолета за линией взгляда. Его выбросило на песчаный язык, засыпавший траву. Песок был мелкий, ярко-жёлтый и очень чистый, в глаза бросались только камни и ветки, заброшенные из будущего. Никакого мусора, свидетельствовавшего о наличии людей, вроде окурков, бутылок и консервных банок не было. Местность выглядела совершенно дикой и безлюдной.

Осмотр прервал Райзман, который внезапно шлёпнулся рядом с майором и на удивление толково сделал то, чему его учили на базе ФСБ, то есть откатился в сторону от места приземления и остался лежать на животе. Спецназовец посмотрел вверх. Там не было ничего, напоминавшего портал – просто синее небо с беленькими облачками – поэтому прибытие Ирины со стороны выглядело довольно странно: она появилась из ниоткуда и неловко упала на песок. Вэ-Вэ и Райзман поспешили к ней.

– С вами всё в порядке? – спросил спецназовец, подавая женщине руку, – нигде не болит?

– Да нет, вроде всё цело, – ответила Ирина, отряхивая комбинезон.

– Как-то вы упали неудачно…

– Поспешила! Я почему-то испугалась, что вы уйдёте и бросите меня. Представила себя одну-одинёшеньку в Древнем Египте и бросилась в портал, как угорелая. Глупость, конечно…

– Первый прыжок, что же вы хотите? – улыбнулся Вэ-Вэ. – Десантники, уж на что здоровые и толстокожие мужики, и то иногда чудят, забудьте. Главное, вы целы.

– Интересно, что с этой стороны портала не видно, поэтому обратно в него влезть будет нелегко, – практично заметил Райзман.

– Будем надеяться, что найдётся другой путь, – ответил Вэ-Вэ. – Но на всякий случай давайте обозначим место перехода, например, стрелой из камней. Только мелочь не берите – её завтра же песком засыплет. Вы, Ира, пока отдыхайте, мы сами.

– Жарковато, однако, – сказал Райзман, потирая поясницу, когда выкладка стрелы была закончена. – Градусов тридцать пять, наверное.

– Разве это жара? – хмыкнула Ирина, – летом здесь и за пятьдесят бывает, а если ещё хамсин [3] Хамсин (араб. – пятьдесят) – сухой, изнуряюще жаркий ветер из пустыни. Обычно дует не более 50 дней с февраля по июнь. задует, вообще как в духовке.

– А когда в Египте считается лето? – спросил Вэ-Вэ.

– Если в современном, то как обычно, – ответил Райзман. – А вот в Древнем Египте год, по-египетски – « ренпет » – делился не на четыре, а на три части. И начинался он с появления на небе звезды Сопдет , по-нашему – Сириус, это примерно в середине июля. Год обозначали иероглифом в виде ростка с почкой. Первый сезон назывался «ахет» – «разлив», второй – «перет», то есть «сев», а третий, понятно, сезон сбора урожая, «шему» – засуха. Каждый сезон состоял из четырёх месяцев по тридцать дней. Получалось триста шестьдесят.

– Но в году триста шестьдесят пять дней! – заметила Ирина. – Где же ещё пять?

– А-а-а, с этими днями связана знаменитая легенда, – ответил египтолог. – Дело в том, что богиня Неба, Небесная Корова Нут и бог Земли Геб были близнецами. Они так любили друг друга, что родились, обнявшись, а позже поженились. Разгневанный Ра поднял Нут вверх – так появилось небо, а Геба оставил внизу, на земле. Ра повелел, чтобы Нут не могла родить ребёнка ни в один из месяцев года. Огорчённая Нут попросила о помощи бога Тота. Он, конечно, не осмеливался идти против воли Ра, но Нут ему всё-таки было жалко. Тогда хитрый Тот выиграл в сенет [4] Сенет – древнеегипетская игра, отдалённый предок шахмат. у божества Луны Хонсу пять дней, чтобы Нут обрела возможность родить детей. Эти дни считались священными и были днями рождения богов. Тот выиграл, и солнечный год увеличился на пять дней, а Хонсу проиграла, поэтому лунный год уменьшился на те же пять дней.