Михаил Крюков - Ушебти

– А вы? – глуповато спросил Райзман.

– А я отолью на какое-нибудь колесо.

– На колесо? Зачем?!

– Примета такая, – пояснил Вэ-Вэ. – На удачу.

– Тогда я с вами! Чтобы, значит, удачи было побольше.

– Нехорошо отпускать женщину одну, в незнакомом месте ей будет неприятно и неловко, съездите с ней.

– Вы правы, не подумал, как же это я так? – осуждающе покачал головой Райзман. – Н-да, одичал в дурдоме…

– Разговоры потом, не теряйте времени, – оборвал его Вэ-Вэ. – Водитель ждёт.

Дождавшись возвращения парочки, спецназовец вместе с ними по шаткому дюралевому трапу взобрался в самолёт. Он любил летать, ему нравился минималистический дизайн военных транспортников, головоломное переплетение разноцветных труб и кабелей вдоль бортов, непонятные устройства и запах… Пахло тёплым металлом, немножко керосином, лаком, резиной, кожей и ещё чем-то неуловимым, чем всегда пахнут военные самолёты и вертолёты. Ему приходилось летать на французских и американских военных машинах, там тоже пахло, но по-другому. Ощутив знакомый запах самолёта, Вэ-Вэ успокоился. В Ил-76 было мало иллюминаторов, а потолочные плафоны светили тускло, поэтому часть салона скрывалась в тени.

Мимо пассажиров в кабину прошёл лётный экипаж – спокойные, уверенные мужики, все лет под сорок. Командир на ходу посмеивался над праваком, который на рыбалке в прошедшее воскресенье пропорол свою резиновую лодку и добирался до берега, «как маленький лебедь, с мокрым задом». Предстоящий полёт не обсуждали, это была привычная и надоевшая рутина, обычная работа. Пилотяги выглядели такими каменно-спокойными, надёжными и домашними, что не склонный к сентиментальности майор улыбнулся им вслед и повернулся к Райзману и Ирине:

– Сидения расположены вдоль бортов, откидываются вот так, выбирайте любые, но советую садиться ближе к носу, там не так шумно. Вон, за ящиками свалены чехлы, видите? На них можно поспать. Если будете ложиться, как следует, укройтесь, а то на высоте может быть холодновато.

– А это что такое? – спросила Ирина, указывая на контейнеры, прикреплённые к полу растяжками и закрытые сетями.

– Понятия не имею, – пожал плечами Вэ-Вэ, – какое-то оборудование для нашей миссии, а при нём инженеры в погонах, но нас оно не касается. Армия хороша разделением ответственности. Раз про эти контейнеры нам не сказали, значит, и знать про них незачем. Кому надо – разберутся.

Самолёт постепенно оживал. Мигнули плафоны, просыпаясь, недовольно зарычала на басах одна турбина, постепенно её рёв перешёл в слитный звон, за ней запустилась вторая, третья… Тяжёлая машина начала мелко подрагивать, потом медленно покатилась по рулёжке и на минуту замерла на исполнительном старте. Вдруг тон двигателей резко изменился, перейдя в пронзительный свист, транспортник слегка осел на шасси и, стремительно разгоняясь, помчался по бетонке, отсчитывая термостыки плит. Взлетать в самолёте без иллюминаторов было страшновато, поэтому Ирина тревожно взглянула на Вэ-Вэ, он ободряюще улыбнулся.

И вдруг тряска оборвалась. Многотонная махина легко прыгнула в небо и стала набирать высоту, раздвигая широкой грудью сырые облака. В ушах защёлкало.

– Ну вот, Интернет пропал, – недовольно сказал Райзман, копаясь в настройках планшета.

– Лучше переведите его в режим «Аэро», – посоветовал Вэ-Вэ, – Сети теперь до Каира не будет. Кстати, и мобильники тоже выключите, чего зря аккумуляторы сажать?

Ирина послушно выключила свой смартфон, а Райзман, с детской улыбкой глядя на майора, ответил:

– А у меня его и нету… В дурке мобильник отобрали и не вернули, а новый я купить не успел. Да и зачем он в Древнем Египте?

Дождавшись, когда самолёт наберёт высоту, сопровождающие груз военные принялись сноровисто накрывать на стол, в качестве которого использовали большой металлический кейс от какого-то прибора. На «столе» появились стаканчики, консервы, хлеб, копчёная колбаса, огурцы с помидорами, лук и недвусмысленного вида фляга. Вэ-Вэ со спутниками за стол не позвали. Спецназовец не удивился, а воспринял это как должное: «Раз на земле нас не познакомили, нечего друг к другу в воздухе лезть. Всё правильно, у каждого свои дела».

Он повернулся к Ирине и, чтобы перекричать надоедливый гул двигателей, громче обычного сказал:

– Есть захотите – скажите, организуем.

Ирина вежливо улыбнулась и отрицательно покачала головой.

Вэ-Вэ подмывало завернуться в брезент и как следует выспаться, но первым ложиться было неудобно, и он дремал, откинувшись на борт самолёта. Это было неприятно, потому что вибрации передавались на кости черепа, а подложить под голову было нечего.