Андрей Воронов-Оренбургский - Фатум. Том четвёртый. На крыльях смерти

– Что же в сем дурного?

– Как что? Или вы жаждете, чтобы сюда явился его призрак? – Лопес зашептал молитву, когда через порог на веранду шагнул Аракая.

– Что тебе? – Луис вскинул строгие глаза на сержанта.

– Есть дело, команданте! – сбивчиво протараторил Винсенте, склоняясь к уху капитана.– В Сан-Ардо, похоже, нашелся один смельчак, который готов развязать язык…

– Deo gratis! 3 3 Deo gratis! – Благодарение Богу! (лат.). Кто он?

– Слепой.

– Боже, гончар Рипозо… – вырвалось из груди трактирщика.– Я так и знал!

Луис нетерпеливо перекинул ногу.

– Слава Христу, что в этой дыре еще не все мужчины стали вязать чулки. Зови же скорей! Где он?

– Сейчас подойдет, ваша милость,– глаза сержанта вдруг заблестели.– Вот… – он положил два кожаных мешочка перед капитаном.

– Что это?

– Грабленое добро, ваша светлость, найденное в поясах мародеров.

Луис без особого интереса расшнуровал один: он был полон явно крадеными безделушками из серебра и золота, причем у большинства из них рубины и сапфиры покрупнее были выдраны «с мясом», впрочем, как и коронки, выломанные у жертв вместе с костью.

– Хорошо, оставьте, сержант. Разберусь. Всё?

Вместо ответа Винсенте лукаво улыбнулся:

– Вас просят на выход, сеньор.

– Кто?

– Та самая пташка, команданте, голос у которой, как ручей озера Буэна Виста.

«Черт, опять она со своей любовью, ведьма… От такой скорее повесишься»,– подумал Луис, нехотя поднялся и вышел.

Оставшись вдвоем с лавочником, Винсенте не замедлил бросить себе в желудок жареного цыпленка, выпить кружку вина и разжиться сигарой.

– Это тебе чаевые, амиго,– прихватывая со стола пару яблок, скупо звякнул монетой довольный сержант.

– Всего два сенса? – Лопес возмущенно приподнял брови.

– Перестань орать как мышь, рожающая ежа,– сержант грозно надулся.

– Помилуйте, уважаемый! Но какие же это чаевые?

– А ты, дурак, всё разом-то не трать! Ну-ну! Не таращь на меня свои наглые глаза, плут… Ты и так с любого сможешь снять сапоги на ходу… Радуйся, что остался жив… Ты вообще должен по гроб жизни бесплатно кормить королевских драгун, так-то! Мы в вашей деревне потеряли семь человек!

В это время на веранде заслышался голос капитана; сержант, погрозив кулаком хромоногому Лопесу, поспешил навстречу своему командиру.

* * *

– Калифорния… – слепой Рипозо растянул спаленные солнцем губы.– Ставлю свой гончарный станок против твоего коня под седлом, капитан… Это край духов и убийц,– он провел иссушенной глиной и водой ладонью по морщинистому лбу, поправляя черную повязку на глазах.– Что, разве не так?

Голос старика резанул слух. Он напоминал глухие удары бубна, в который бросили горсть речной гальки.

– Да, трупов хватает,– кивнул Луис и брезгливо поморщился, когда индеец вновь улыбнулся, на ощупь похлопав его по щеке, как умную собаку.

– Вот-вот, сынок. Целые лиги савана для гробов, вот метка этих гор. Уж мне-то ты можешь верить. Жутью здесь веет… и слугами Омолу 4 4 Омолу – бог оспы, чумы и других болезней (индейск.). .– Он помолчал, будто прислушиваясь к голосу предков, а затем продолжил, развалившись на стуле: – Это теперь я, распухший от пива и тулапая 5 5 Тулапай – разновидность мексиканского самогона. , никому не нужный бродяга, а раньше…

– Эй-эй,– запротестовал Луис.– Давай не будем ворошить старое. Знаешь, если б я был на двадцать лет моложе, то с удовольствием слушал бы твои истории… Я и так верю, что раньше ты был лихой воин, имел много жен и делал лучшие в округе горшки.

– Не в округе, а на всем побережье, сынок,– поднимая палец, многозначительно поправил слепой.– Ладно, я понял тебя… Ты хочешь услышать от меня о Vacero… я прав? Знаю, знаю, что прав… но ты уже, похоже, убедился, что в Сан-Ардо найти болтливого дурака не так уж и просто. Тем более из индейцев. Ты только не торопи меня, белый,– слепой обнажил остатки зубов, пытаясь изобразить добродушную улыбку.– Это до гринго 6 6 Гринго – прозвище янки у мексиканцев. туго доходит, о чем речь. До гринго, но не до индейца.

– Верно, папаша, верно. Но ты, похоже, уже собирался поведать мне свою историю о… Vacero.

– Кое-что о нем,– вновь поправил краснокожий.—Хотя, конечно, история эта длинная, как хвост Пернатого Змея. Я расскажу тебе всё без утайки, но на своих условиях, согласен?

– Что он сказал? – де Аргуэлло, теряясь от наглости бродяги, посмотрел на сержанта.