Джеймс Нельсон - Хозяин форта. Возвращение викинга

Харальд не остановился. Он со всех ног бросился дальше, сделал круг и упал на колени рядом с дедом. Искусным движением он перебросил Колун и вложил его в руку Орнольфа. Стоявший в трех метрах Торгрим заметил, как пальцы Орнольфа Неугомонного обхватили обтянутую кожей рукоять меча, на секунду сжали ее. А потом Орнольф издал громкий протяжный вздох. Казалось, что все его тело расслабилось, но меч из рук он не выпустил.

Следующую неделю посвятили праздникам и похоронам.

Мертвые тела ирландцев погрузили на телеги, вывезли в холмы и оставили на дороге. Выжившие воины из армии Лоркана, убедившись, что это не ловушка, приехали и забрали их. Их похоронили по христианскому обряду. Во всяком случае, так думал Торгрим. На самом деле он понятия об этом не имел, да ему было наплевать.

Все его мысли и время были посвящены тому, чтобы позаботиться о своих погибших. Их следовало проводить как полагается, и прежде всего Орнольфа сына Храфна, известного как Орнольф Неугомонный. Орнольф помог им одержать великую победу, но, поскольку ценой ее стала жизнь самого Орнольфа, радости она не принесла.

Торгрим с Харальдом, опустившись на колени на деревянном тротуаре возле безжизненного тела Орнольфа, горько и не скрываясь рыдали. И плевать они хотели на то, что кто-то счел бы это слабостью. Они плакали потому, что такой человек, как Орнольф, больше не ходит по этой земле. Они оплакивали себя, потому что знали: придется жить в мире, где больше нет Орнольфа Неугомонного.

Харальд взвалил ответственность за смерть Орнольфа на свои плечи, и она давила на него таким грузом, что он едва справлялся. Но Торгрим ясно и решительно дал ему понять, что он совершенно ни в чем не виноват. Все умирают, напомнил он сыну, а для Орнольфа лучшей смерти, чем в поединке, чем в защите того, кого он любил, и не придумаешь. Последний поступок Харальда — когда он вложил меч в ладонь Орнольфа, — был самым великим актом любви из всех, которые Торгрим когда-либо видел. Так он и сказал Харальду, и притом совершенно искренне.

Своим поступком Харальд подтвердил, что валькирия поднимет Орнольфа с поля кровавой битвы и отнесет его в Вальгаллу. Орнольф будет пировать в чертоге Одина, и не было викинга, более достойного этого места. И поэтому Торгрим сам недоумевал, почему плачет. Орнольф, его любимый Орнольф еще никогда не был так доволен. Он ест и пьет в компании себе подобных, а всякие мелочи и земные заботы его больше не тревожат.

«Не об Орнольфе я скорблю», — пришел к выводу Торгрим.

После боя они нашли Старри Бессмертного. Он лежал, распластавшись на деревянном настиле, весь в крови из многочисленных ран, которые виднелись на его теле. Сперва Торгрим решил, что желание Старри наконец-то исполнилось и они с Орнольфом уже празднуют вместе за столом у Одина.

Но когда они перевернули тело, веки Старри затрепетали, он открыл глаза. Он сел, огляделся, увидел Торгрима.

— Ночной Волк… — прохрипел он. — Мы…

— Мы в Вик-Ло, Старри, — мягко, насколько мог, ответил Торгрим. — И ты до сих пор жив.

Он оставил Старри скорбеть из-за этой новости. Не стал говорить о смерти Орнольфа, и не потому, что новость расстроит Старри. То, что он сам выжил, покажется ему еще более отвратительным. Старри не стал бы оплакивать Орнольфа, он за него порадовался бы, а может быть, немного и позавидовал бы ему.

Остаток дня они приводили все в порядок, если можно было вообще навести порядок после такой битвы. Раненых перенесли в дом Фасти сына Магни, куда отослали женщин, чтобы те позаботились о них. А стол для праздника накрыли в доме Гримарра, и такого мрачного праздника Торгрим еще не помнил. Мало кто не потерял в бою друга, и все потеряли вождей, которыми восхищались: Гримарра и Орнольфа Неугомонного.

Если и осталась скрытая враждебность между датчанами и норвежцами, Торгрим ее не замечал. Ненависть Гримарра была его личным делом, и прочие датчане ее не разделяли. Яркое пламя боя прижгло открытые раны, а смертей Гримарра и Орнольфа оказалось достаточно, чтобы удовлетворить жажду отмщения. Поэтому датчане и норвежцы ели и пили вместе, рассказывали друг другу байки и истории о собственных подвигах; они спотыкались в темноте, падали на пол и засыпали прямо там, где упали.

Еще два дня ушло на подготовку к проводам погибших — таким, каких они заслуживали. Берси сын Иорунда поведал Торгриму, что они уже перебирали разные варианты, когда прощались с Фасти, и решили тогда, что кремируют его с дружиной на борту корабля Фасти. Берси, который в глазах Торгрима сейчас был главным в Вик-Ло, предложил сейчас поступить точно так же. Торгрим согласился.