Владимир Семибратов - Феномен уездного города. Малмыж в истории русской культуры

С великим писателем оказался тесно связан своей судьбой сын известного малмыжского купца Капитон Корнилиевич Сунгуров (1835–1866). Будучи жителем Санкт-Петербурга и находясь за свою революционную деятельность под следствием, в июне 1863 года он дал о себе такие показания:

«…Происхожу из купеческого звания; уроженец Вятской губ<���ернии> города Малмыжа. Вероисповедания православного, на исповеди бываю, хотя и не ежегодно, и в последний раз исповедовался и св<���ятой> тайне приобщался в нынешнем году, на шестой неделе великого поста. В настоящее время родитель мой приписан к обществу мещан Царского Села. Отец жив, родная мать померла в 1840 году, и теперь имею мачеху. Кроме того, есть у меня брат лет восемнадцати, сестра лет двадцати трёх. Есть родственники в Вятской губ<���ернии> в городе Котельниче (дед по матери). Недвижимой собственности родители не имеют.

Первоначальное образование получил дома (в Малмыже); на девятом году меня поместили вместе с покойным братом во вторую казанскую гимназию. По окончании курса в гимназии (1853) я был принят без экзамена в Казанский же университет, откуда по желанию отца, проживавшего в это время в Петербурге, перешёл в Петербургский университет. Это было в марте 1856 г. После того обстоятельства заставляли меня несколько раз оставлять университет и потом снова поступать в него; в 1859 году я поступил на юридический факультет, раньше был на историко-филологическом; был выключен за дело казанских студентов, потом опять принят, потом университет закрыли.

Квартиры я переменял довольно часто. В последнее время проживал у жены поручика Юлии Алексеевны Петровой, в Сред<���ней> Мещанской, д<���ом> Логинова № 7, кв<���артира> 32. Деньги на содержание я получал за корректуру, за переводы с франц<���зского> и с немец<���кого>, за оригинальные статьи. Холост. Под следствием не был» [49] Сунгуров К.К. Дневник корректора (Записки Сунгурова, корректора «Времени») / публ. и предисл. «Капитон Сунгуров и его записная книжка» В. Г. Базанова // Русская литература. 1962. № 1. С. 218–219 (прим. 8). .

Упомянутая К. К. Сунгуровым корректура связана с его работой в редакции журнала «Время», издававшегося братьями Достоевскими. Исполнять свои обязанности молодому человеку было явно не просто, поскольку, как свидетельствуют факты, Фёдор Михайлович относился «к правке с заботливой бережностью и вместе с тем мелкой придирчивостью… суровыми придирками и бесцельными замечаниями» [50] Рисс О.В. У слова стоя на часах / 2-е изд., доп. М.: Книга, 1989. С. 248, 249. . Тем не менее малмыжского уроженца великий писатель очень ценил, и, как считают некоторые исследователи, «не исключено, что отдельные главы романа “Преступление и наказание” (связанные с Родионом Раскольниковым) навеяны знакомством автора с К. К. Сунгуровым» [51] Любимов В.А. Старая Вятка. Имена, даты, судьбы… Вятка, 2017. С. 281. .

Конечно, портрет «героя одного из самых гениальных произведений в мировой литературе», как назвал Раскольникова автор классических работ о Ф. М. Достоевском Аркадий Семёнович Долинин (1880–1968), дан не один к одному. Так, Сунгурова, который, «хотя и не ежегодно», но бывал на исповеди, никак не назовёшь «последовательнейшим нигилистом», в основе мировоззрения которого лежит «атеизм, и вся его жизнь, все его поступки – лишь логические выводы из него» [52] Долинин А. С. Достоевский Фёдор Михайлович // Долинин А. С. Достоевский и другие. Статьи и исследования о русской классической литературе / сост. А. Долинина; вступ. ст. В. Туниманова; примеч. М. Билинкиса и др. Л.: Худож. лит., 1989. С. 80. .

Тем не менее реальный и литературный персонаж, как принадлежащие «к людям “среднего рода”, к мыслящей их части» [53] Кирпотин В.Я. Разочарование и крушение Родиона Раскольникова (Книга о романе Достоевского «Преступление и наказание») / 4-е изд. М.: Худож. лит., 1986. С. 29. , во многом схожи. Будучи разночинцами и оказавшись в непривычной для них среде, и тот и другой испытывали большие материальные трудности, что не мешало им оставаться людьми творческими, пытающимися реализовать свой духовный потенциал в литературном творчестве. При этом, будучи «жертвами Петербурга» [54] Там же. С. 31. , оба проводили в своих сочинениях мысль о необходимости изменить несправедливое устройство общества, что не могло не привлечь к ним внимания печально известного Третьего отделения. Но если Раскольников «близко подходил к той черте, с которой начиналось поле наблюдений тайной полиции империи» [55] Там же. С. 33. , то Сунгуров эту черту переступил, что и привело его в Шлиссельбургскую крепость. После недолгого пребывания там он скончался в доме умалишённых.