Геннадий Антонов - Боярин Волк. Живи, брате!

Женщина в окошке молча протянула руку, и Женька вложил в неё паспорт. Она нашла его в длинном списке, сверила данные и протянула обратно, вложив в паспорт бумажку-пропуск.

– Отметите и на выходе отдадите дежурному, – кивнула она на вахтёра у вертушки.

«Если тот капитан, – подумал Женька, – то этот не меньше полковника. Ни одной мысли на лице, сплошной долг».

Дежурный глянул на пропуск, потом в паспорт и молча отступил в сторону, освобождая проход. Длинным прохладным коридором Женька дошёл до холла, вызвал лифт и поднялся на пятый этаж. Указатель направил его налево, и Женька пошёл по коридору, глядя на номера на дверях, пока не упёрся в стеклянную дверь, перегородившую коридор. Дверь тут же распахнулась, и за ней оказался ещё один штатский, почему-то совсем не похожий на бывшего военного.

– Здравствуйте, господин Кравцов. Прошу, – сказал он, открывая дверь с нужным номером. – Вячеслав Сергеевич ждёт вас.

За дверью оказалась приёмная, и женщина средних лет прекратила стучать на машинке. («Именно на машинке, – отметил про себя Женька. – «Ятрань», по-моему», – удивился он.) Секретарша заглянула в кабинет и распахнула перед ним дверь.

– Смелей, молодой человек! – раздался голос откуда-то справа, и небольшого роста седой старичок с аккуратно подстриженной бородкой приветливо улыбнулся ему. – Проходите, присаживайтесь. Поскольку разговор может получиться долгим, хочу спросить у вас: пообедать успели?

Женька только развёл руками.

– Вот и хорошо, – обрадовался старичок. – Составите мне компанию. И вам не ждать, и мне приятно, – радостно потёр он руки. – Прошу.

И он открыл дверь в боковую комнату. Они вышли в другой коридор, прошли по нему совсем немного и оказались в кафе – именно такое впечатление производило это помещение.

– Прошу, – жестом хлебосольного хозяина пригласил академик, – присаживайтесь, выберите в меню всё, что пожелаете. Об оплате не беспокойтесь, это наше заведение, и оплачивается из бюджета нашей конторы. Выбрали? Наташенька, мы готовы высказать вам наши нескромные пожелания.

– Ой, Вячеслав Сергеич, – заулыбалась девушка, – кто бы говорил! Даже я питаюсь менее скромно, чем вы, а мне пристало блюсти фигуру.

– А мне уже многое, Наташенька, не впрок, – рассмеялся академик. – Но молодого человека надо накормить как следует, он нашими комплексами страдать не должен. Он и не девушка, и не старик, стало быть, аппетит у него должен быть зверский. Чем лучше мужчина ест, тем больше работает, а стало быть, это правильный мужчина. Присмотритесь, Наташенька, – поднял он вверх указательный палец.

Минут через пятнадцать, покончив с обедом, вернулись в кабинет.

– Курите, – предложил академик и кивнул на пепельницу на столе.

– Спасибо, второй год как бросил.

– И что, не тянет? – с любопытством спросил академик.

– Первые полгода было очень тяжело, особенно вначале, – признался Женька. – А теперь только снится иногда, что курю. Просыпаюсь и не могу понять, зачем закурил, ведь бросил же, пока не соображу, что приснилось.

– А я лет двадцать как бросил, а всё равно во сне курю, прячусь от всех и курю, а вот днём даже не тянет почему-то, и даже мыслей таких нет. Ну ладно. Дело, с которым я хочу к вам обратиться, как бы это сказать, не совсем обычного свойства. Если я спрошу у вас про машину времени, вас это очень напряжёт?

– Да нет, – пожал плечами Женька. – Я хоть пока и книжный червь, но думаю, что оно вот-вот грядет, пришествие машины времени.

– Красиво выразился. Пришествие! – покивал головой академик. – А если я скажу конкретней, что она уже есть, тогда как?

– Здорово и неожиданно, – задумался Женька. – Столько возможностей сулит…

– Возможности сулит, – согласился академик, – но перенос возможен только в ещё живого человека того времени. Точнее сказать, в умирающего или сильно ослабленного болезнью, который в этом случае не умрёт. Конечно, если мы сможем подсадить в него, так сказать, новые силы в вашем лице, и ваши жизненные показатели совпадут. В силу каких-то необъяснимых причин это срабатывает и даёт нам уникальную возможность перенести в него сознание реципиента без серьёзного нарушения его психики. Это уже проверено неоднократно и подтверждено, что влитые в него извне силы позволяют сохранить ему жизнь. То есть выжить. Но главное состоит в том, что нельзя перенести кого угодно. Надо, чтобы совпадал пол, не было большого различия в возрасте. Пока опробовано различие до десяти-пятнадцати лет, и самое главное – чтобы совпадали жизненные циклы, как бы резонировали между собой. Всех тонкостей я вам не объясню, это к физикам и биологам, но думаю, они вам и не нужны. Куда нужнее возможность изучения истории прямо там, в самой истории, – улыбнулся профессор. – Самое трудное – это найти резонёра среди власть имущих, лучше – среднего звена, чтобы не возникало наполеоновских планов переделать мир под себя. И в то же время чтобы была хоть какая-то свобода действий. Демократией, как мы с вами знаем, там даже и не пахло. Хотя, оговорюсь сразу, эффекта бабочки по Брэдбери не будет. По крайней мере в среднесрочной перспективе, а тем более в долгосрочной. Объяснять, почему, я не буду, думаю, вы это знаете. Ну что, завлекательно?