Геннадий Антонов - Боярин Волк. Живи, брате!

«Как безысходна старость брошенного всеми старого пса, – вдруг подумалось Карахану. – Никого и ничего, и никакой надежды на будущее. А может, податься в шаманы? Угадаешь два раза из трёх, что будет, – будешь сыт и в чести, и все будут наперебой тебя задабривать. Не угадаешь – будешь морочить головы простым пастухам, но опять же хотя бы всегда сыт. Иблис на ваши головы, даже послать некого – узнать, что там творится».

Карахан поднялся с подушек и похромал к коню.

«Чёрт бы взял эту подагру, болезнь королей! – саркастически хмыкнул он. – Могла бы быть и поприятней для королей-то. О! А вот и Бельды, – снова хмыкнул Карахан, заслышав дружный топот коней. – Наконец-то. Как говорит ростовщик Суркидис, вытащил-таки палец из задницы и явился. Только почему сюда? У него что, мозги от солнышка потекли через задницу, потому пальцем и затыкал её?»

Он не успел даже повернуться и испугаться как следует, как кто-то, накинув мешок ему на голову, свалил его с ног и связал.

– Есть, – сказал этот кто-то и засмеялся.

Сердце Карахана провалилось куда-то в пятки, а под ложечкой заныло.

«Всё, конец, – подумал он. – И этим продал, собака!»

Июль 2010 года выдался в Москве на редкость жарким. Была небольшая отдушина перед рассветом, но и она не могла сколь-нибудь заметно исправить положение. Женька (а для посторонних – Евгений Петрович), аспирант кафедры Научно-исследовательского института изучения истории Земли (в просторечии «Н, четыре И, З»), топал на работу, проклиная в душе жару и профессора, запланировавшего ему отпуск на октябрь, и пребывал в настроении, которое описывается всего двумя словами: «хоть вешайся». Но хочешь не хочешь, а на работу идти надо, тем более что профессор Никонов, его научный руководитель, опозданий не любил и всяческой «разболтанности» не терпел. Нельзя сказать, что Женьку он недолюбливал, отнюдь нет, но требовал так же, как и со всех остальных, хоть и называл Женьку в кулуарах человеком, которому передаст своё дело, и даже ставил в пример остальным аспирантам исторической кафедры. Всё это ему поведала по секрету аспирантка кафедры Востока Ниночка – девушка красивая, даже очень, но выбравшая историю исключительно из-за низкого проходного балла и порхавшая по жизни легко. О количестве её романов среди «историков» ходили легенды, и Женька, пожалуй, был единственным, кому ей никак не удавалось вскружить голову, что откровенно её удивляло и даже иногда сердило. Вот и сегодня она как бы невзначай встретилась ему на пути и собралась было поболтать всласть, но появление профессора Никонова спутало все её карты.

– Кравцов, – глянул профессор неодобрительно поверх очков, – зайдите ко мне.

Женька молча поплёлся за ним следом, чертыхнувшись в душе на столь неудачную встречу.

– Присядьте, – сказал профессор, заметно волнуясь и не находя себе места. – Поступило распоряжение от академика Старцева… – сделал он паузу. – Он просит, – профессор скорчил гримасу, – командировать вас к нему по совершенно неотложному делу. Подробностей, к сожалению, он никаких не предоставил. Судя по тому, где он работает и что курирует, обратно вы вернётесь не скоро, – хмуро выдал профессор. – Посему сдайте дела аспиранту Алдонину и сегодня к часу дня будьте у проходной МГУ со стороны истфака. Свободны.

Женька встал, вздохнул, пожал плечами, глубоко кивнул и молча вышел.

«Опять без меня меня женили… – подумал он про себя и пошёл на кафедру сдавать дела. – Только начало вытанцовываться, и на тебе – затыкай дыры. Хотя академик Старцев – это величина, по его книгам история-то и изучалась… Ну-ну… Поглядим, послушаем».

– Ну что? – вывернулась, как из-под земли, Ниночка. – Что он сказал?

– Приказал сдать дела и отбыть в командировку.

– Далеко? – спросила Ниночка.

– В МГУ, – ответил Женька. – Но зато надолго.

– А к кому?

– К Старцеву.

– К Старцеву… – задумалась Ниночка. – Но ведь он же… – и зажала рот рукой, красноречиво глянув на потолок.

– В том-то и дело, – кивнул Женька. – Тем более неизвестно, зачем вызывают клерков. Я думаю, у них и своих полно. Ну ладно, не поминай лихом! Вернусь живым – женюсь на тебе! – и, пока Ниночка соображала, что же он такое сказал, скрылся за дверью кафедры.

Без двух минут час Женька подошёл к проходной.

– Господин Кравцов? – спросил появившийся рядом неприметный человек в штатском.

Женька кивнул.

– Приготовьте паспорт и прошу за мной, – сказал штатский, открывая тяжёлую дверь. – Окно номер три.