Владимир Андриенко: Шут императрицы: Ледяная свадьба

Маркиз Ботта побледнел. Если это так, то все планы императора могли провалиться и его карьере дипломата придет конец.

– Вот как, ваша светлость? – проговорил Ботта. – И кто же предложил вам новый союз?

– Про это я говорить не стану, маркиз. Но скажу, что я сей союз отверг, и потому принц Брауншвейгский по-прежнему жених принцессы Анны. И думаю, что все так и останется. И будет свадьба и две ветви древних родов соединятся…

***

Год 1738, март, 19-го дня. Санкт-Петербург.

При дворе.

Императрица не была рада видеть своих фельдмаршалов. Они мало, что сделали для победы за год последний, но казна государственная уже изрядно «трещала» от той войны и в народе росло недовольство. Особенно это касалось Малороссии, где на винтер-квартирах стояли полки армии российской.

Но Миних и Ласси явились в столицу, дабы утвердить планы кампании и снова требовать денег и подкреплений.

Анна посмотрела на Бирона и кивнула ему. «Говори, герцог». Тот взял слово.

– Государыня наша недовольна вами, господа. И особенно вами господин Миних! Что вы сделали за эти два года войны? Наши армии захватывали неприятельские земли, но затем снова их отдавали.

– Но я обескровил турок! – вскричал Миних. – Я освободил тысячи русских от позорного татарского плена! Я взял крепость Очаков! А фельдмаршал Ласси опустошил в прошедшем году Крым. И вы смете мне говорить, что я ничего не сделал? Да что вы вообще смыслите в войне?

– Погоди кричать, Бурхард Христофорыч! – сказала царица. – Не на базаре чай за рыбу торгуешься. Перед лицом государыни стоишь! И герцог Бирон все верно сказал. Где мне денег для тебя взять? Подумал про сие? А мира нет! Турки не дают нам мира на наших условиях. Вот у Волынского спросите. Он только после переговоров вернулся из Немирова!

Все замолчали, и в кабинете установилась тишина. Перечить Анне никто не посмел.

– И потому нам в сем годе уже надобно весной снова войну учинять, – продолжила императрица. – А денег нет! И потому слушайте мое слово, фельдмаршалы! Ты, Миних станешь наносить удары по армии визиря и заставишь его склонить перед тобой голову. А ты, Ласси, снова возьмешь Крым! Больше иных слов у меня для вас нет! И ни на какие подкрепления не рассчитывайте! Воевать теми силами, что есть у вас! Тебе Миних уже удалось более 30 тысяч солдат в землю уложить! Так?

– Особенности войны в тех краях, матушка-государыня…, – начал оправдываться Миних.

Но императрица грубо прервала его:

– Я мать отчества своего! И солдаты те дети мои. А ты их жизни не ценишь. Я про твои слова слыхала. Мол, в России людей, что песку и чего их жалеть? Так?!

Миних склонил голову. Он понял, кто донес на него. Принц Людвиг Гессенский. Проклятый лизоблюд и бездарный генерал.

– Потому в сем году жду от тебя побед громких. Днепровская армия твоя! С ней и станешь мне победы добывать! А ты, Ласси, возьмешь Донскую армию.

– Но, матушка-государыня, есть у меня просьба до тебя…

– Никаких просьб, – оборвала Анна Миниха. – Побеждай! Или опалу на тебя наложу! А пока, иди с глаз моих! Прочь!

Миних поклонился царице, метнул ненавидящий взгляд на Бирона и вышел.

Императрица отыскала глазами Волынского.

– Артемий Петрович! Много хорошего про тебя любезный нам герцог Бирон рассказывал и потому жалую я тебя. Подписала я вчера указ о назначении тебя нашим кабинет-министром! Служи нам верно и будь беспощаден к врагам престола нашего. Измену сыскивай и с корнем выдирай!

Волынский пал на колени:

– Матушка, всемилостивая государыня! Всю кровь свою за тебя отдам!

– Встань, Артемий Петрович, не для чего сейчас полы полами кафтана своего подметать. Мне дела надобны, а не слова! Про то помни! Про меня гадостные анекдоты по столице ползут! Мол, про народ свой не думаю! А кто думает? Лизка? Она змея подколодная козни продолжает строить. С любовниками развлекается, словно девка солдатская. Впрочем, такая она и есть. И место ей в доме публичном, а не троне государства Российского! Завтра на заседании кабинета я сама стану присутствовать! Надобно корень изменный выдрать, да так чтобы побегов более не пускал!

***

После этого императрица удалилась к себе, дабы отдохнуть и успокоиться в обществе своих шутов и шутих.

Буженинова как увидела царицу сразу к ней подошла и за руку взяла:

– Али снова обидели тебя, матушка?

– Обидели, куколка! Ничего сделать не могут. Только дай и дай всем! Мало они от меня милостей имели?

– Дак, я те сколь разговорила, гони всех в шею!