Марта Таро - Серьги с алмазными бантами

Старший брат четырёх княжон Черкасских покинул Ратманово ещё до начала войны, но с фронта умудрялся писать домой постоянно, а тут – как отрезало.

– Алекс воюет, – резонно заметила Апраксина.

– Да, наверное, вы правы. – Елена и сама каждый день повторяла то же самое, но сердцу не прикажешь, а оно всё ныло и ныло. Княжна уже пожалела, что завела этот разговор. Не нужно бередить раны. Спасение семьи – в обыденности. Всё как всегда! Только так можно спрятаться от тяжёлых мыслей.

Елена окликнула сестёр:

– Девочки, пора обедать! Вылезайте и догоняйте нас.

Ухватив тётку под руку, княжна повела её по старинной липовой аллее к дому. Старая графиня опиралась на палку и даже с помощью Елены шла очень медленно. Дамы ещё не успели добраться до крыльца, когда их обогнали все три купальщицы. Девушки натянули платья на мокрое тело и сейчас бежали наперегонки в свои комнаты переодеваться.

Усадив тётку в гостиной, Елена зашла в крохотную комнату возле буфетной. Там среди шкафов, забитых расходными книгам, приютился квадратный столик, за которым, нацепив на кончик носа круглые очки в железной оправе, что-то писала в гроссбухе седая как лунь, но всё ещё живая и бодрая домоправительница Тамара Вахтанговна. В Россию она приехала давным-давно вместе с грузинской царевной Ниной – матерью Алексея Черкасского. Потом случилось несчастье, и Нина умерла, а старая няня заменила её осиротевшему сыну мать. Вместе с мальчиком перебралась Тамара Вахтанговна в Ратманово, а когда её питомец вырос, сделалась в имении домоправительницей. Княжон – сводных сестёр Алексея от второго брака его отца – Тамара Вахтанговна не воспитывала, но девушки дружно называли её так же, как их брат, – «няня».

– Няня, девочки переодеваются, тётушка в гостиной. А что с обедом? – спросила Елена. Восемнадцатилетняя княжна, сама не заметив как, сделалась за последний год хозяйкой дома.

– Всё готово, дорогая! Скажу, чтобы подавали, – отозвалась Тамара Вахтанговна и отправилась на кухню.

Елена вернулась за тёткой и повела её в столовую. За их спинами простучали быстрые шаги спешащих девушек, и княжна довольно улыбнулась. Она старалась держать младших в строгости, но вредные сестрицы сплошь и рядом восставали против её власти, однако сейчас всё с первого раза вышло гладко. Не только покладистая Лиза и младшая Ольга, но и вечно бунтующая Долли подчинилась без возражений. Хорошо!..

Елена усадила старую графиню во главе стола и, кивнув сёстрам, пригласила их садиться. Но не успели слуги подать блюда, как звук колокольчика возвестил о приближении экипажа. Девушки вскочили.

– Нет, сидите, я сама посмотрю, кто это, – запретила Елена, – время военное, неизвестно кто и зачем может приехать.

Княжна встала и гордо, с прямой спиной, прошла мимо сестёр. Выйдя за дверь, она рванулась вперёд и, перепрыгивая через ступеньки, вылетела на крыльцо. Черная лаковая карета уже остановилась, но из неё вышел вовсе не Алексей, а дядя – брат их покойного отца князь Василий. Он окинул Елену равнодушным взглядом и процедил:

– Ну здравствуй, племянница.

– Князь Василий, мой брат запретил принимать вас в Ратманово, – объявила Елена и постаралась загородить собою дверь. – В письме, присланном весной, он совершенно чётко выразил свою волю.

Оплывшее лицо дяди, до этого расслабленно брезгливое, вдруг исказилось злобой, а блеклые глаза под набрякшими веками опасно блеснули.

– Теперь я здесь хозяин, да и ваш опекун тоже. Так что советую тебе вести себя потише и поскромнее, а то можешь и палки схлопотать, – прошипел князь Василий и, оттолкнув Елену, прошёл в дом.

– Что вы говорите, а где Алексей?!

– Убит под Москвой! – Старик мерзко хихикнул. – Жаль племянника, такой молодой был и наследника не оставил.

Злорадная ухмылка князя Василия оказалась последним, что видела Елена: она без чувств рухнула на пол.

– Девочка моя, очнись, – тихий голос няни еле пробивался сквозь вязкую черноту болезненной дремоты.

Раз зовут, значит, что-то случилось! Елена с трудом разлепила веки и прошептала:

– Где я?

– В гостиной, – объяснила Тамара Вахтанговна. – Ты упала в обморок в коридоре, тебя принесли сюда. Мы всё уже знаем – старый мерзавец нам объявил. Девочки заперлись в тётушкиных покоях, а я здесь, с тобой.

– А дядя где?

– В кабинете Алёшином, в бумагах роется, – с отвращением бросила старая грузинка. – Небось всё подчистую выгребет, жадная скотина!

– Няня, а какое-нибудь подтверждение своим словам он предъявил?