Влад Ростовцев - СХОДНИК-II

По неведению упомянула ты того секача. Ни в нашей малой княжеской охоте, ни в большой, ни в любой ловитве и близко не подпустят тех, кому не вышли двадесять лет, к травле кабанов! – таков общий обычай.

Порей же пал по беспечности, пойдя на клыкастого в одиночку, ибо мечтал прославиться меж нами. Однако напомню: при жизни его завидовали тебе многие прочие жонки, что отхватила примерного охотника, с коим дом – всегда полная чаша! Соглашайся, что дело баю, невзирая, что обделила мя яйцами, ведь пяток отнюдь не пятьдесять! – из сущего недоброжелательства своего, ложного и огорчительного…

И надолго призадумалась она, ведь нечего возразить было, супротив предложенного мной, а то, что и я пекусь о мальце, представлялось ей очевидным!

Оценив же со всей тщательностью мои резоны, спросила, надолго ли собираюсь брать Тимошку в полевой лагерь, и сколь частым будет сие.

Ответил, что для начального раза ненадолго, ибо, по всем приметам, скоро начнутся дожди, за ними может и похолодать, и ясно, что не помешала бы ему и теплая одежка про запас. Другой же раз случится лишь весной, а стало быть, преждевременно предполагать о нем. На том и поладили с ней…

– Не уразумел я, вняла ли оная Тихомира вежливой укоризне твоей насчет яиц? Добавила ли хотя бы еще с десяток? – ляпнул поперек неспешного повествования, устного, лже-Радислав, чьи ухи устали внимать обилию ненужных подробностей. Увы! – избыточно резвый язык его порой опережал движение мысли, предерзостно нарушая должную субординацию, что не украшает!

И запоздало спохватившись, пожалел он, мнимый торговец ювелирной всячиной и липовый муж вымышленной жены на фальшивых сносях, о сей прыти. Да уж выпорхнули скоропалительные слова, облегчившись на лету насмешливой двусмысленностью.

А к полному удивлению нештатного сходника внешнего сыска Секретной службы Земли вятичей, бывалый ловчий воспринял выражением искреннего сочувствия те не вполне достойные экивоки вкупе со зряшными обиняками и опрометчивыми околичностями.

– Зажала! – выдохнул он с очевидной досадой, ибо еще с младости вывел себе, аки императив: «Оскорбительна мзда без щедрого наполнения!». – Не дождаться доброго от берсерка в поневе!

Дальнейшее изложение пошло, не в пример прытче. Ибо надо же когда-нибудь и закругляться, коли на горизонте начались изменения!

«Алеет Восток, взошло Солнце, в Китае родился Мао Цзэдун!» – ассоциативно всплыла из глубин подсознания внутреннего гласа, подслушивающего, любимая песня напрочь отмороженных хунвейбинов. Впрочем, тут же отключил он в себе хоровое исполнение сего хита из дальнего будущего, осознав, что днесь – летний рассвет из 1009-го, и время рождаться великому кормчему наступит еще нескоро – примерно чрез 1884 годика с гаком…

V

– Преображают нас лета-то! – раздумчиво вывел Молчан. – Вот и ты, представляясь Избором, оказался на поверку Борзятой. Вместе охотились на лиходеев, а ноне скрадываешь насквозь честного вятича, будто лесного злодея!

– А и я, Борзята от отца с матерью, понятия не имел, что ты, прозываясь Ратшей, являешься тайным Молчаном. При том, что оба мы ведали о ложности наших тогдашних прозвищ…

Что до честности твоей, отнюдь не уверены в ней мои начальствующие, предполагая, что мог переродиться ты, ступив на чуждую тропу. Ведь стать изменником можно даже на смертном одре!

– Что слышу я?! – воскликнул бывалый охотник, заподозренный в недостоверной и бездоказательной честности, вздев руце от явного возмущения. – О, горе мне, ставшему свидетелем явного нарушения прерогатив! А беспощадно карается оное Высшим советом старейшин и проклинается на века нашими главными волхвами! И уж извиняй: не смогу я зачерпнуть на память о своем боевом друге Изборе, чуть не зажулившем оберег с выи лесного главаря, горстку твоего теплого праха! Понеже твои секретные останки предадут огню втайне – без уведомления не токмо товарищей по выслеживанию, а и домочадцев…

– Напугал! – ажник задрожал я. А не изменился ты за седмьнадесять лет: доныне горазд на кривду и лживый нахрап! Зело горазд! Однако привычен к таковым наш внутренний сыск. Не проведешь! – отреагировал Борзята без видимых признаков беспокойства, к внутреннему сожалению Молчана.

– Разумею: не растолковал тебе твой Базула, во что ты вляпался и его втянул, посягнув на полномочия тех, у коих исключительные права. Зрю: понапрасну предупреждал я. Душевно жаль! – нахмурился Молчан и сокрушенно покачал главою. – Одно лишь утешно: не придется тебе долго мучиться! Ведь скор на расправу с преступниками скрытный сыск нашей Секретной службы: утром заарестуют, а к вечеру уж обезглавят. Даже не сомневаюсь в том!