Марта Таро: Кинжал с мальтийским крестом

Баронесса не стеснялась. По её требованию закупались самые дорогие вина, она велела нанять повара-француза и уже приобрела на Кузнецком Мосту несколько новых платьев. Глядя на это самоуправство, бедняжка Алина обвиняла во всём себя и ужасно страдала.

– Ах, дорогая, я просто не смогла с ней спорить, – чуть не плача, жаловалась она своей подопечной. – И что теперь делать – ума не приложу.

Лив с пониманием кивала: плетью обуха не перешибёшь. Что они обе могли сделать? С баронессой предпочитала не связываться даже мудрая и стойкая Полина Николаевна – средняя из трёх сестёр Румянцевых.

Если б Лив уехала в столицу с Кочубеями, она не докатились бы до нынешних проблем. Но она сглупила, и теперь ей приходилось расхлебывать плоды собственного упрямства. Но что же теперь делать? Как вырваться из-под гнёта Евдоксии? Был один-единственный способ – написать жалобное письмо Вере. Но на это Лив пойти не могла. У сестры и без неё дел хватало, да и здоровье сейчас было не из лучших… Так что хочешь не хочешь, надо как-то выкручиваться самой.

Лив бросила взгляд на часы и заспешила: пора на ужин. Баронесса терпеть не могла опозданий и сообщала об этом в таких выражениях, что, выслушав их один раз, больше попадаться ей на язык не хотелось.

Лив позвала горничную:

– Саня, неси же быстрее платье!

Саня – пухленькая и голубоглазая, с толстой пшеничной косой – была верной наперсницей и горячей поклонницей Лив. Она искренне считала свою барышню самой доброй и, уж конечно, самой красивой из трёх хозяйских дочерей. Услышав отчаянный крик Лив, горничная показалась в дверях гардеробной с ножницами в руках.

– На голубом платье оборка оторвалась, сейчас, уже дошиваю, – сообщила она.

– Давай любое другое…

– Ну как же любое?! Ведь барон на ужин приедет. Он-то в дамских нарядах понимает, а вы выйдете в затрапезном платье…

Лив не на шутку рассердилась: опять снова-здорово! Начинался дурацкий разговор, который она просто не могла уже слышать.

– Перестаньте вы наконец меня сватать! – крикнула она горничной. – Сколько можно тебе повторять, что мне нет дела до Александра Шварценберга. Он приезжает в гости к своей матери, вот пусть Евдоксия с ним и любезничает. А я поужинаю и сразу вернусь сюда.

– Как скажете, – надулась Саня и, раскинув руки наподобие вешалки, вынесла из гардеробной светло-зелёное атласное платье. – Это подойдёт?

– Какая разница? Давай скорее…

Помогая хозяйке одеться, Саня обиженно молчала. Хотела показать, насколько Лив не права. Женская прислуга в доме просто умирала от восторга при виде барона Шварценберга. Тот всегда был приветлив и не скупился на доброе слово, а посему вся дворня истово желала, чтобы младшая из барышень вышла замуж за такого достойного кавалера.

Лив вновь глянула на часы и расстроилась – время ужина уже наступило. Придётся теперь выслушивать нотации! Дай бог, чтобы сегодня не было гостей – при свидетелях такая выволочка покажется ещё унизительней.

– Всё, Саня, заканчивай, я и так опоздала, – вырываясь из рук горничной, приказала Лив.

Пулей вылетела она из комнаты и стремглав понеслась по коридору. Ещё поворот, и Лив ступила на лестницу, а потом ринулась вниз, перепрыгивая через ступеньки. Она так разогналась, что на последнем марше даже задела коленом за мраморный пьедестал украшавшей площадку вазы. Боль оказалась нестерпимой. Лив ахнула и, вцепившись в перила, застыла на месте. Даже страшно было представить, что придётся наступить на отбитую ногу.

– Сильно ушиблись? – спросили её.

Лив поняла, что стоит зажмурившись. Она приоткрыла один глаз и повернулась на звук голоса. Из вестибюля на неё с сочувствием взирал Александр Шварценберг. Лив не знала, что ему ответить… Вроде бы боль немного слабеет… Барон поднялся по ступеням и взял её под локоть.

– Опирайтесь на меня, – предложил он.

Лив кивнула, но так и не решилась наступить на пальцы ушибленной ноги.

– Ну же, храбрая девочка, – подбодрил её Александр. – Смелее! Один шажок!

Лив сделала первый шаг и поняла, что сможет идти. Кузен крепко держал её за локоть и медленно шёл по ступеням рядом с ней. Они добрались до вестибюля, и Лив с облегчением поняла, что боль притупилась.

– Спасибо, мне уже легче, – призналась она.

– Я рад, – серьёзно ответил Александр, но лукавая улыбка вмиг растопила эту официальность, когда он предложил: – Тогда вы, может, возьмёте меня под руку? А то мне приходится нагибаться.