Юрий Лиманов - Пять лет спустя или вторая любовь д'Артаньяна

— Устами младенца глаголет истина, — пробормотал Арамис.

— Это многое объясняет, — согласился Атос.

— Я сразу учуял тут руку кардинала, — самодовольно заявил Портос. — Но вот чего я не могу объяснить… — и он сделал многозначительную паузу.

— Чего? — не выдержал д'Артаньян.

— Если де Отфор был влюблен в герцогиню, то зачем он вез ее письмо к ее любовнику в Мадрид? Как он мог согласиться на такое унизительное для него поручение?

— Чужая душа потемки. Мне он показался романтичным и возвышенным юношей.

— Романтичность многое объясняет, — заметил Атос глубокомысленно. — Как мне представляется, он был моложе прекрасной герцогини.

— Герцогиня ди Лима ровесница королевы, а значит, ей не больше тридцати, — быстро посчитал в уме Арамис.

— Де Отфору же было от силы двадцать три, — вздохнул д'Артаньян. — Наивный, чистый мальчик… — лейтенант забыл, что ему столько же.

— Но почему, собственно, мы решили, что герцогиня пишет в Мадрид любовнику? — задал неожиданный вопрос Атос.

— Но ведь тут прямо сказано: "Мне так трудно без вас!" — воскликнул д'Артаньян.

— Эти слова могу быть обращены и к родственнику, к брату, например… — задумчиво сказал Атос, потягивая вино.

— Черт возьми, — вдруг воскликнул Арамис, на мгновение потеряв снисходительную невозмутимость. — Как я мог упустить из виду, что ее двоюродный брат — сам Оливарес!

— Кто? — спросил, сосредоточенно хмуря брови, Портос.

— Герцог Оливарес, первый министр короля Испании Филиппа IV, — пояснил Арамис.

— А король Филипп IV — родной брат нашей королевы! — многозначительно объявил Портос то, что все великолепно знали.

— Мне кажется, что все это не имеет отношения к письму, потому что… — начал д'Артаньян...

— Имеет и даже очень, — сказал твердым голосом Атос, отставляя пустую кружку. О том, что он много выпил, можно было догадаться по тому, как он резко перебил д'Артаньяна, чего в трезвом виде никогда себе не позволял ни по отношению к молодому другу, ни к кому-либо другому, если то не был его враг. — Мы на грани войны с Испанией, — он обвел присутствующих взглядом, словно хотел убедиться, что они разделяют его мнение. — Я не люблю Ришелье за преследование старой аристократии. Но он по-своему заботится о величии Франции. Он последовательно готовит страну к войне с Габсбургами, продолжая политику великого Франциска I, которому служил мой дед, и Генриха IV, которому служил мой отец… — Атос на какое-то время утерял нить своих рассуждений и нахмурился, сосредотачиваясь. — И вот, — повторил он, — хотя мы и готовимся в койне с Испанией, к Французскому двору приезжает с мужем не просто одна из высокопоставленных дам Испании, не просто подруга детства и юности Анны Австрийской, но и двоюродная сестра первого министра Испании, герцога Оливареса, как мы уже отметили, когда бутылки были еще полны…

— Сейчас я распоряжусь! — сказал д'Артаньян, бросив беглый взгляд на опустевшую корзину с бутылками на полу и на батарею пустых бутылок на столе.

— Но вначале я закончу, мой молодой друг! И эта подруга детства нашей королевы Анны, между прочим, родной сестры короля Испании, пишет своему кузену, первому министру Испании, что хочет сосредоточить свое внимание на… на ком?

— На короле, — ответил, словно ученик в школе, Портос.

— Вот именно, на нашем короле. А что могут означать в устах молодой, красивой женщины слова "сосредоточить внимание"?

— Только одно — соблазнить, — сказал д'Артаньян.

— Вы нашли удивительно точное слово, мой друг, — соблазнить! Хотя она и подруга королевы, его жены… Впрочем, я повторяюсь, — Атос умолк и задумался, подперев рукой голову.

— Но продолжайте, дорогой Атос, вы остановились в своих рассуждениях на том, что герцогиня ди Лима пытается увлечь короля, — сказал д'Артаньян.

— Но ведь она здесь с мужем, — воскликнул Портос.

— Боже правый, — картинно удивился Арамис, — да с каких это пор мужья стали препоной для амурной интрижки? Вспомните вашу милую прокуроршу и ее мужа, ныне здравствующего прокурора, — добавил он, раздраженный тем, что Портос все время всех перебивает.

— Действительно, — добродушно согласился Портос, — я как-то не сообразил…

— Да помолчите вы, бога ради, Портос, мы не даем закончить Атосу его интересную речь.

— Собственно, я уже закончил. Скажу только, что я убежден: герцогиня очень обрадуется письму, так как боится быть скомпрометированной им.

— Ба! — воскликнул неугомонный Портос и хлопнул себя ладонью по лбу. — Наконец-то я понял!