Корвин Райт - Шторм-2

Когда взгляд Ковача зацепил нелепое сообщение о Зосе Пакульской, которая провела двенадцать минут под водой, Людвиг только уронил искру из равнодушных глаз. Работа приучила его скрывать эмоции. Этой искрой он поздравил болтуна-журналиста с удачной шуткой. Но вчитавшись в текст статейки, Людвиг понял, что он сегодня никуда не плывёт, и надо предупредить Юхансона и Кёллера, чтобы сдавали в кассу билеты.

Ему не требовалось перечитывать нужные строки несколько раз, ему даже не требовалось вообще читать их. Ковач просто видел информацию, независимо от того, была ли она текстом или фотографическим снимком. Сейчас он мог бы повторить по памяти то, что увидел не читая. Это выглядело так: «Зося была уверена, что её спасли викинги. Она даже перечисляла их странные имена. «Все они погибли» – говорила женщина капитану «Колумбуса».

Ковач достал телефон и, найдя в списке Кёллера, соединился с ним тычком пальца. Даниель Кёллер имел выход на полицейскую базу данных, что всегда помогало команде Людвига Ковача, если требовалось «пробить» какую-то информацию.

Объяснив в двух словах причину переноса встречи, Ковач сказал:

– Выясни, не поступало ли заявление о пропаже граждан в районе пляжей Мендзыздрое. Июль одиннадцатого года. Мендзыздрое. Я понимаю, что твои немецкие мозги не способны переварить польскую топонимику. Продиктую по буквам…

Конечно, не бредовые истории какой-то Зоси из местного порта привлекли внимание Ковача. Дело было вовсе не в ней. Она всего лишь вписалась в одно воспоминание, которое уже несколько лет не выходило у него из головы.

Ковач отбросил газетку и задумался. Он вспомнил тот день. …По жёлтому пляжу разметало десятка три мятых тел. Солнце светило цирковым прожектором, направленным каждому в глаза, но было не по-июльски холодно, и потому народ полоскался неохотно. Море выглядело спокойным, вода едва шевелилась, перебирая свёрками белого солнца. Метрах в ста от берега, вдоль пляжа, плыла лодка. И вдруг она исчезла… Просто исчезла и всё. Ковач даже не сразу понял, что произошло. Впервые его зрение превратилось в кино, которое кто-то тебе показывает. И этот кто-то удалил картинку из кадра.

Если бы была волна, Ковач решил бы, что лодка просто перевернулась и пошла ко дну. Но даже такое не случается мгновенно.

Какой-то толстяк рядом с ним случайно смотрел в том же направлении.

– Вы это видели? – озадаченно спросил Ковач.

– Да, – ответил толстяк, отрываясь от песка. – Странно! Не волнуйтесь, галлюцинации бывают и коллективными.

– Галлюцинация? – переспросил Ковач, всё ещё не веря увиденному.

Толстяк криво улыбнулся. Он соврал. Должно быть просто по незнанию вопроса. То, что называют сенсорной галлюцинацией или гипнотической манипуляцией, всегда внушается людям чьей-то направленной волей. В групповой галлюцинации есть этот «кто-то», умышленно создающий ложное видение, а на пляже под Мендзыздрое его не было.

Ковач долго находился под впечатлением от увиденного. Добравшись до отеля, он вышел в Интернет, решив просветить себя в вопросе группового гипнотического манипулирования сознанием. Первым же, что попалось ему на глаза была книга Донована Хилтона Роклиффа о психологии оккультизма. «Где есть вера в чудеса, там всегда будут доказательства их существования. В случае перемещения статуй и картин, вера производит галлюцинации, а галлюцинации подтверждают убеждения», – писал Роклифф.

Мелодия телефонного звонка отвлекла Ковача от воспоминаний. Перезванивал Кёллер.

– В июле две тысячи одиннадцатого года в полицию Свиноустья поступило заявление о пропаже Марека Радецкого, тысяча девятьсот восемьдесят пятого года рождения, – докладывал Кёллер, – последний раз его видели на лодочной станции. Признан без вести пропавшим. Предположительно – утонул в море. Лодка не найдена.

«Значит, это не галлюцинация!» – отметил про себя Ковач, выключая телефон. – «И то же самое место! Нужен судовой журнал. Нужны точные координаты» …

На следующий день Тротта обнаружили мёртвым на «Колумбусе». Зеваки стояли на пятом причале, возле швартовки сейнера, и глазели на то, как полиция досматривает скандально известное судёнышко. Зося тоже стояла на пятом причале. Пронзительный ветер бил по щекам наотмашь, и Зося прятала лицо в воротник плаща. Когда по трапу пронесли носилки с телом, накрытым простынёй, Зося не удержала слезу. Она была единственной, в ком дрогнуло сердце к этому человеку.