Владимир Бутенко - Агент из Версаля

– Он уже изменился! Даже если вы – русский шпион, барон Верден, я всё-таки признаюсь, что король внимательно отнесся к моему «Мемуару», посвященному возможным вариантам в развитии международного положения.

– Я не стану отвечать на ваше замечание, – парировал Зодич.

– А я пропущу мимо ушей вашу реплику, если учесть, что весьма расположен к Екатерине Второй, просвещенной и мудрой государыне. Да и у нашего посла в Петербурге, маркиза де Жюинье, такое же мнение, – драматург перевел дыхание и снова оживился: – Любезный барон, у каждого свои достоинства и грехи. Не скрою, что я призывал к началу войны против Англии! Обстановка на редкость благоприятная. В союзе с Испанией и Штатами мы могли бы навек порушить гегемонию британцев и в колониях, и в Европе. Канада могла бы по праву вновь стать нашей! Но Морепа, добропорядочный старикан, по убеждениям пацифист и настраивает на мирный лад суверена. Известно нам, что и российская императрица – противница военных действий против Англии. Не так ли?

Зодич красноречиво промолчал.

Бомарше неожиданно повысил голос:

– Но одно из положений моего «Мемуара» Людовик XVI уже выполнил! И это переполняет мою душу радостью! Он встретился с доктором Бенджамином Франклином, представляющим американский Конгресс, и предложил ему заключить договор о дружбе и сотрудничестве.

Дорога шла по ночному лесу, и за окошками кареты таилась непроглядная мгла. Разбирала дорожная усталость. Зодич не видел лица собеседника, говорившего то с излишним пафосом, то с хмельным бесшабашием. И в то же время он, опытный политик, не обмолвился ни единым словечком, несущим особо важную информацию.

– Я благодарен вам, мсье Бомарше, за откровенность. В свою очередь хочу предупредить о разветвленной сети английских шпионов. Их роттердамский центр занимается военно-морской разведкой и наверняка ведет слежку за нашими портами.

– Да, мне известно об этом. И недаром приходилось делать закупки оружия малыми партиями, отправлять корабли из разных портов.

Зодич искал подходящего момента, чтобы спросить о главном, и сейчас он наступил:

– Это верно, что вы набираете офицеров для американской армии?

– Их не так много. Польский генерал Пулаский, пруссак фон Штрубен, еще один ирландец. Надо сказать, что подавляющее число из них – добровольцы. Будь я моложе, в вашем возрасте, то непременно и сам бы отправился биться с англичанами!

– Ловлю вас на слове! Мне так же надоело киснуть в светском омуте. Я имею опыт участия в Семилетней войне. И если приму ваше предложение, могу ли рассчитывать на поддержку?

Бомарше, помолчав, иронично ответил:

– Всё зависит от того, что вами движет.

– То же, что и вами! – без промедления заверил Зодич.

– Тогда по рукам!

Мысль уехать в Штаты осенила Александра столь неожиданно, что он и сам не сразу оценил ее достоинство. Она возникла интуитивно, подсознательно. Во-первых, это позволяло ему сохранить полную независимость, а во-вторых, среди сторонников сближения со Штатами он приобретет не только уважение, но и поддержку, что наверняка пригодится в дальнейшем. И, наконец, ему самому было чрезвычайно любопытно побывать на далеком континенте, увидеть Америку – край света.

Эти соображения, дополнившие донесение о военной помощи американцам, оказанной Францией, а верней, лично Бомарше, Александр изложил князю Барятинскому. Посланник переправил свою реляцию канцлеру Никите Панину. Ответ пришел только в марте, когда между Францией и Соединенными Штатами был уже подписан договор о дружбе и сотрудничестве. Конфиденту Зодичу дозволялось на три месяца выехать в новообразованное заокеанское государство с целью сбора информации о состоянии американской армии, деятельности Конгресса и перспективе торговых связей России с бывшей английской колонией.

За день до отъезда из Парижа Пьер достал из почтового ящика письмо, адресованное хозяину. Судя по штемпелю, оно было отправлено из Дрездена. Женский почерк на конверте показался Александру незнакомым.

«Достопочтенный барон де Верден! Вас немало удивит, что я пишу вам спустя три года после того, как судьбе угодно было познакомить нас, а затем обречь меня на серьезные испытания. Я ни о чем не жалею. Мне удалось тогда спасти вас в Венеции от гибели, и Матка Бозка зачтет мне это доброе дело.

Вы бросили меня, сославшись на приказ своего командира, и больше не удосужили вниманием. А я до сих пор помню о вас…»