Владимир Бутенко - Агент из Версаля

Зодич вдруг припомнил, что встречал Бомарше на одном из званых вечеров с американцем, еще довольно молодым и общительным человеком, который представился как мистер Сайлас Дин.

– Более того, барон, – глоточками смакуя вино, вновь заговорил маркиз. – Он купил себе флотилию! И сейчас нанимает офицеров и солдат, чтобы отправить их в армию Вашингтона. Думаю, не без ведома суверена… Кстати, наш милый «Фигаро», сей гуляка и мот, в связи с актрисой де Годвиль. Знаете эту шлюшку, познавшую пол-Парижа? Где она только ни таскалась, а Бомарше нарвался на нее в Англии и увлек за собой сюда. Но, как поговаривают, недавно красотка залезла в постель к его дружку Гюдену – женскому телу не прикажешь!

Захмелевший приятель продолжал нести околесицу о дамах, перебирал в памяти сплетни о любовных похождениях придворных особ, а Зодич отрешенно выстраивал ряд заключений, озаренный догадкой, кто мог стоять за ширмой торговой компании Орталеса. «Очевидно, это – Бомарше! – с улыбкой поглядывая на болтающего с соседями по столу великого мистификатора, рассуждал Александр. – Но как ловко и неприметно вы действовали, мсье, если даже в Версале об этом знали единицы! Надо признать, что агент русской императрицы обведен вокруг пальца. Браво, Фигаро, брависсимо!»

– Что вы сказали, Клод? – с недоумением воскликнул Люатье, хихикнув. – Браво?

Александр кивнул:

– Именно так! Вы прекрасно рассказываете. Вас нельзя не заслушаться. Однако, мой друг, у меня чертовски ломит висок. Вынужден покинуть вас, – произнес Зодич, поднимаясь и наблюдая за Бомарше, прощавшимся с Гюденом.

Зодич, успев предупредить слугу и кучера, чтобы были наготове, снова вернулся во дворец. Бомарше куда-то торопился. Он быстро надел свое модное драповое пальто с широким воротником и нахлобучил широкополую, похоже, испанскую или американскую шляпу поверх завитого в золотистые локоны парика. Александр настиг его на ступенях Версальского дворца и негромко обратился:

– Мсье Бомарше, у меня к вам короткий, но безотлагательный разговор.

На лице драматурга отразилась тревога. Он раздумывал недолго и, не чинясь, предложил:

– Если вы в город, милости прошу в мой экипаж. За час езды до Парижа можно многое обсудить.

В просторной карете любителя дальних путешествий улавливался аромат духов, а сиденья, покрытые бархатом, оказались весьма удобными. Они сели друг против друга.

– Я весь внимание, – начал Бомарше. – Жаль, что безумная занятость не дает мне возможности отдыхать за картами.

Зодич, уловив в голосе мудреца затаенную уловку, решил, что вызвать его на откровенность будет нелегко. О проницательности драматурга ходили легенды, и он, конечно, понимает, что разговор предстоит вовсе не об увеселительной забаве…

Зодичу оставалось только идти ва-банк!

– Не стану скрывать, мсье Бомарше, что я представляю интересы одного из влиятельных государств в Европе, которое всегда с пиитетом относилось к великой Франции. Я знаю, сколь высоко ценится ваше слово королем и первыми лицами при дворе. Однако, что нельзя вслух говорить монархам, можно придворным. Наш разговор сугубо конфиденциальный. Держава, которая мне близка, придерживается нейтралитета…

– Я не привык играть в прятки, барон, когда затрагивается судьба Родины. Давайте начистоту. Не сомневаюсь, что вы – резидент Российской империи. Посланник Барятинский обласкан нашим королем и наверняка осведомлен обо всем, что касается его миссии. Чего же вы хотите? – с ноткой раздражения в голосе спросил собеседник.

– Мне важно знать степень участия Франции в войне американских повстанцев против армии Британского королевства. Вот, скажем, фирма Родриго Отралеса весьма преуспела в помощи Штатам.

– Да, я пользовался этим прикрытием, потому что агенты лондонского посла Стормонта пронюхали, чем я занимаюсь. И хотя моя компания понесла огромные убытки, а Конгресс до сих пор не рассчитался за поставленное вооружение, я весьма доволен, что сумел помочь американцам. Они одержали окончательную победу у Саратоги, заставив генерала Бургойна сложить оружие. Вы спрашиваете, какова доля участия государства? Я не привык выпячивать заслуги. Но мои двести пушек и двадцать шесть тысяч ружей сделали свое дело. Я выступал и выступаю как частное лицо, и этого вполне достаточно, чтобы никто не мог упрекнуть Людовика в действиях против третьей страны.

– Не заблуждаетесь ли вы, уважаемый Бомарше, в том, что образование новой огромной страны принесет Франции одну лишь пользу? Миропорядок во многом изменится.