Мила Стояновская - От истоков своих. Книга 1

– А я, друг мой, всюду ищу Вас, где Вы скрылись? Ну что, каково впечатление от бала? Не желаете ли, чего-нибудь выпить или закусить? А может быть, карты? – сыпал он многочисленными вопросами, не дожидаясь на них ответа.

Павел, продолжая наблюдать за прекрасной незнакомкой, рассеянно проговорил:

–Пожалуй, пожалуй…

– Что с Вами, друг мой? Вы, как-будто, в прострации. Так, что изволите: закуски, карты? – спрашивал Владимир, одновременно следя за взглядом Павла.

Павел, волнуясь и смущаясь, слегка наклонился к плечу Владимира.

– Не могли бы Вы мне разъяснить, кто такая эта особа? – тихо спросил он Владимира, глазами указывая в сторону понравившейся ему девушки, – Простите, маменька, не желаете ли Вы сельтерской? – обратился он к матушке, намереваясь отлучиться и свободно поговорить с Владимиром.

– О, mon cher, это было бы весьма любезно угостить нас с Аполлинарией Андреевной сельтерской водой, – откликнулась Дарья Кирилловна, предоставляя сыну временную свободу.

Только переступили порог буфетной комнаты, Павел горячо заговорил:

– Помилуйте, не томите, знаете ли Вы, кто это милое создание?

– Да, полноте! Экий, Вы, однако, скорый! Из всего собрания самую завидную невесту выбрали. Это Мефодия Гавриловича Козицына дочь, Маша. Семейство, доложу я Вам, весьма и весьма уважаемое, состояние значительное. А род! – Владимир закатил глаза к небу, – Род, друг мой, корнями аж к Ивану Грозному восходит. Весьма почтенное семейство, да-с! – закончил Мещерский.

– А нельзя ли как-то представить меня Мефодию Гавриловичу? Прошу, поспособствуйте ради Христа! – одержимо просил Павел товарища.

– Однако, я и сам не знаком с ним коротко, – в раздумье прогудел Мещерский, – но, всё же, кое-какие действия можно предпринять, – обнадёживающе сказал Владимир и, извинившись, вновь растворился в толпе гостей.

Ровно в девять часов гости парами двинулись в обеденную залу. Пред их взорами предстали столы, накрытые к рождественскому ужину. Они просто изобиловали блюдами и напитками. Хрусталь и серебро сверкали в свете свечей, соперничая в блеске друг с другом. Гости стали снимать перчатки и, неспешно вкушать яства. Вышколенные лакеи в парадной ливрее и белых перчатках сновали туда и сюда, разнося блюда и напитки. Зал шумел тостами, звоном бокалов, бряцаньем столовых приборов, томными разговорами и восторженными восклицаниями.

Подавали консоме*, филеи из цыплят с маседуаном*, жаркое с салатом. На столах стояли блюда с зажаренными молочными поросятами под соусом, галантин* из индейки, паштет из фазана с трюфелями. Кроме того здесь было несколько видов шампанского и ягодного вина, разнообразные фрукты и мороженное, извлекаемое лакеями прямо из «печки*».

Павел сидел над пустой тарелкой, отказываясь от предлагаемых ему блюд, он осушил только два бокала сельтерской. Аппетита не было совсем. Он всё время обращал свой взор в дальний конец стола, где рядом с родителями сидела Маша Козицына. Она с удовольствием поглощала грушу, отделяя от неё мелкие кусочки маленькой, изящной ложечкой, заедая кремом из саго с мараксином*. Одновременно Маша любезничала с сидящим рядом с ней молодым человеком в парадном мундире офицера артиллерии.

О, как завидовал Павел сейчас этому молодому человеку!

– Однако, свет мой, ты совсем ничего не ешь, – упрекнула сына Дарья Кирилловна, – помилуй, что с тобою? – с удивлением вопрошала она.

– Я не голоден, маменька, не извольте беспокоиться, – ответил Павел, – а чего Вы желаете? Паштету разве Вам или цыплят?

– Нет, нет, мой друг, мне уж достаточно жирного. Вредно в мои годы, друг мой, благодарю тебя, – улыбнулась Дарья Кирилловна, – но, всё же, ты словно не в себе, рассеян и не ешь ничего, – в раздумье произнесла она.

– Полноте, маменька, право слово, со мной всё хорошо, – успокаивал Павел Дарью Кирилловну, оглядывая залу в поисках Мещерского.

Как только объявили продолжение танцевальной программы бала, гости торопливо стали надевать перчатки и выходить в залу для танцев. Мещерский возник перед Павлом в компании того офицера артиллерии, что сидел за ужином рядом с Машей. Офицеры, представляясь друг другу, вытянулись и, склонив головы, щёлкнули каблуками.

– Ну, вот, – хохотал Владимир, – я так и предполагал, что вы подружитесь.

Новым знакомцем Павла оказался племянник Мефодия Гавриловича, кузен Маши. Звали его Андрей.

– Ух! Как гора с плеч, – с облегчением подумал Павел.

– Вы, сударь, дяденьке моему представиться желаете? – спросил племянник Мефодия Гавриловича у Павла, – Так это возможно. Только если Вы таким способом протекцию себе сделать изволите, то уверяю Вас: Вы выбрали не самый удобный момент и время для оного решения.