Понсон дю Террайль - Западня

С этими словами она взяла Танкреда под локоть.

Опять надевать маску женщина не стала, впрочем, из всей этой толпы ее, похоже, раньше действительно никто не видел.

Дама уже собралась преодолеть первые ступени лестницы, на которой колыхались сотни масок, но тут со стороны входа донесся какой-то необычный шум.

Это был целый маскарад, состоявший, судя по сгрудившейся у двери толпе, из сотни переодетых персонажей, лица которых были скрыты масками.

Во главе его стоял человек, напоминавший герольда, выряженный в сине-золотистый наряд трубадура. На голове его красовался легкий железный шлем, острие которого скрывалось в пышном плюмаже из целого каскада перьев всех цветов и расцветок.

Он самым комичным образом был увешан оружием и держал в руках штандарт.

– Какой необычный персонаж! – заговорили вокруг, уже собираясь расхохотаться.

Глашатай размеренным шагом двинулся вперед. Едва ступив на первый лестничный пролет, он зычно крикнул: – Дорогу повелителю Бушданферу [4], моему хозяину, королю лжецов и правителю Монкрабо.

Преимущество этих слов заключалось в том, что от них гасконцам стало весело. Большинство из них знали, что в деревне Монкрабо, в департаменте Ло и Гаронна, существовало что-то вроде шутовской магистратуры, главный чиновник которой, известный как король лжецов, даровал ради смеха привилегии и разрешал утаивать истину во всех уголках света каждому, кто обращался к нему с такой просьбой.

Так Гасконь смеялась над собой, и не без доли остроумия.

Как бы там ни было, все расступились, чтобы пропустить кортеж короля лжецов и герольд, поднявшись на следующий пролет, крикнул еще пуще прежнего: – Дорогу, дорогу моему повелителю, королю Бушданферу I.

Молочница, которую мы оставили стоять наверху левой лестницы под руку с Танкредом де Мэн-Арди, сначала смотрела на появление странного герольда – повелителя Монкрабо – с улыбкой, но когда услышала голос, помимо своей воли вздрогнула.

Почувствовав, что рука молодой женщины затрепетала, юноша обернулся, чтобы взглянуть на нее, и был немало удивлен, когда увидел, что она поспешно вновь надела маску.

Он даже успел заметить, что дама смертельно побледнела.

– Эге! – молвил вполголоса Танкред. – Похоже на то, что при дворе короля Бушданфера есть люди, которым везет больше, чем мне.

– В чем, сударь? – спросила молочница.

– В том, что они, если не ошибаюсь, имеют честь знать вас.

– Увидев предпринятые мной меры предосторожности, вы сделали несколько неверный вывод. В этой толпе, сплошь состоящей из масок, кто-то может удивиться, увидев меня без маски, и дабы избежать этого…

– Мадам, не оправдывайтесь, в этом нет необходимости. Я имею честь быть вашим кавалером и прекрасно знаю, что мой первейший долг – это сдержанность и скромность, особенно после столь вопиющего поступка этого кретина Сентака.

– Благодарю вас, сударь. Ничего другого от такого рыцаря, как вы, я и не ожидала. Только вот… Может, в своей любезности вы пойдете до конца?

– По крайней мере, постараюсь.

– В таком случае, сударь, давайте не будем стоять на виду.

– Как пожелаете.

– И еще вот что, – продолжала молодая незнакомка, поднимаясь по лестнице. – Поскольку я не намереваюсь лишать вас удовольствия полюбоваться этим маскарадом, который обещает быть великолепным, давайте встанем вон за той колонной. Оттуда мы сможем насладиться его зрелищем вместе.

– Не подвергая себя ни малейшей опасности, – с улыбкой добавил Танкред.

– …да, не подвергая себя опасности, – весело подхватила молочница, – просто полюбуемся всем великолепием двора Монкрабо.

Спектакль, который теперь разворачивался на парадной лестнице, действительно стоил того, чтобы его увидеть.

За упомянутым нами герольдом следовали королевские камердинеры в переливающихся нарядах, символизировавших собой ложь в разных обличьях, затем личные стражи с огромными кисетами для табаку на головах.

Последняя деталь произвела на собравшихся неизгладимое впечатление, потому как слово «кисет» в те времена только-только стало входить в обиход.

Последним шествовал Его Величество Бушданфер I. Его, водрузив на некое подобие большого щита, несли четверо крепких парней, с ног до головы облаченных во все красное. В его собственном облике не осталось ни одного элемента, который не был бы красным. Туфли, трико, камзолы, перчатки, маски, волосы, кожа, головные уборы – как у самого короля, так и у его свиты – все было алым.