Игорь Боковой - Страж

– А второе? – не сводя глаз со священника, спросил Дамас.

– А второе, сын мой, твоё прибытие в Труа…

– Так себе событие, – грустно усмехнулся Дамас.

– Не скажи, сын мой, – покачал головой Бернар, – твое прибытие, спасло жизнь и, возможно, не одну.

– Моё прибытие, – нахмурился Дамас, – ЗАБРАЛО одну жизнь. И вот это уже – совершенно точно, без всяких там «возможно».

– На всё Божья Воля, – сказал священник и взмахом руки остановил Дамаса, собирающегося что-то возразить. – Оставим споры, сын мой, ибо известно, что Пути Господни неисповедимы, и не нам с тобой и никому либо ещё на этот счёт разглагольствовать не дозволено. Итак… Я попросил уже известного тебе Гуго де Пейна привести тебя сюда с одной лишь целью: видя твою честность, доброту и порядочность предлагаю тебе вступить в ряды названного мной рыцарства.

– Вряд ли это возможно, – Дамас усмехнулся, – у меня ничего нет, – для наглядности он «вывернул» воображаемые карманы, – и дать я Ордену ничего не могу.

– Этого от тебя и не потребуется, – вступил в разговор Гуго, – и, хотя Орден и нуждается в средствах, плата, как таковая, за вступление в Орден не взимается. Ибо это неправильно. Есть лишь некоторые требования к желающему вступить в ряды братства, – Гуго принялся загибать пальцы, – это благородное происхождение, владение оружием и самое главное – чистота помыслов и готовность всецело посвятить себя служению Господу.

– Это что же – в монахи постричься? – прищурившись спросил Дамас.

– Богоугодные дела вершатся не только в монастырях и соборах, сын мой, – вмешался священник, – задача Ордена состоит в защите паломников от иноверцев. Коих великое множество на Святой Земле. Это ли не есть служение Господу? Хотя, конечно, отчасти ты прав: братство Ордена и есть рыцари-монахи.

– Я должен предупредить Вас ещё об одном, – сказал Дамас после недолгого раздумья, – о моём происхождении. Дело в том, что мой отец – маркиз Шарль Бонне, а мать – простая крестьянка.

– Ты – шевалье? – спросил Гуго.

– Да! – сказал Дамас, – это подарок отца!

– Этого достаточно, – кивнул Гуго. – Да! И возьми вот это, – он придвинул к нему сверток, лежавший на столе.

– Что это?

– Твой меч, – усмехнулся Гуго, – не теряй впредь.

Всю ночь Дамас не спал. С вечера его заперли в зале для проведения богослужений, где он и провёл время до утра в молитвах и раздумьях. Подумать, как и помолиться, было о чём. И Дамас молился. Молился и думал.

А ещё вспоминал…

За столом в маленькой, но чистой и уютной комнате сидела мать, прижимая руки к груди. Влажные глаза предательски выдавали её, еле сдерживаемое, желание разрыдаться. На середине стола, как бы сторонясь матери, лежал какой-то пергаментный свиток.

Посреди комнаты стоял отец, сильный и грустный, положив руки на плечи Дамаса.

– Сын, – отец говорил медленно, подбирая слова, – сегодня тебе исполнилось шестнадцать лет. Ты стал взрослым мужчиной.

Дамас, внимательно вглядывался в его лицо и не понимал, отчего оно такое серьёзное и почему всхлипывает мать, беспрестанно промакивая платочком глаза.

– Ты стал взрослым, – повторил отец, – и тебе пора выбирать свой путь. Я не знаю какой он будет и куда тебя приведёт, но одно могу сказать точно: путь этот будет нелёгок. Начало его здесь, – отец обвёл взглядом тесную комнатку, – но лишь от тебя самого зависит где и как ему суждено закончиться…, – он задумчиво помолчал и добавил, – это, – он не глядя указал в сторону свитка, – мой тебе подарок. Распорядись им правильно. Прощай! – он крепко обнял Дамаса и твёрдым шагом, не оглядываясь, вышел за дверь.

Больше Дамас его никогда не видел…

Двери залы мягко отворились. На пороге стоял Гуго де Пейн. Перед собой на согнутых руках он держал какой-то свёрток. Гуго медленно прошествовал вперёд и, сделав пару шагов, отошёл в сторону, пропуская кого-то. Вслед за ним в зал вошла фигура в монашеском одеянии. Лицо вошедшего скрывал глубокий капюшон. Впрочем, все эти таинственные меры были излишними и являлись скорее частью некоего ритуала, поскольку в фигуре без труда угадывался старый знакомый – аббат Бернар из Клерво. Дверь также бесшумно закрылась.

Дамас встал. Процессия прошествовала вдоль комнаты и остановилась напротив алтаря.

– Сим полагаю начало инициации адепта Ордена рыцарей Храма Господня, раба Божьего Дамаса Бонне, – торжественно объявил монах, – преклонись, сын мой!