Сергей Кириченко - Серебряный единорог

Тонкошеин пригубил «Советское» и скривился:

– Кислое, как неспелая голубица.

Анатолийский залпом выпил фужер и потянулся за сигаретой.

– Да, это не «Дом Периньон», но за неимением лучшего, довольствуемся не самым лучшим. На безрыбье и рак рыба.

Меркурий закурил «Мальборо», дождался, когда Алексей допьет шампанское и вновь наполнил фужеры.

– За свершение грандиозных планов! Пойдешь ко мне замом, амиго?

Тонкошеин отодвинул фужер.

– Мне, пожалуй, хватит. Извините, Меркурий Сократович, но мне пора домой. Жена ждет, только помирились.

– Ты меня не услышал, – грустно сказал Анатолийский.

Алексей оправдался извиняющимся тоном:

– Вы же первое время не будете платить зарплату, и не известно, свершатся ли ваши планы. А у меня работа стабильная и мне нравится, хоть и мало платят.

– Лучше синица в руках, чем журавль в небе, – усмехнулся Анатолийский. – Смотри, Леша, пелотон* уже стартовал, а ты всё ещё в гостинице.

На следующий день после регистрации фирмы Меркурий Сократович Анатолийский вошел в кабинет на третьем этаже самого престижного здания в городе – Обкома КПСС.

– Вот ваш офис, – произнес Карасевич, забирая письменный прибор из малахита. – Ключ сдавайте на вахту, чтобы уборщица убиралась в кабинете.

В комнате площадью двадцать квадратных метров стояли три стола, десяток стульев и сейф; стены украшали портрет Ленина и плакаты с призывами: «Шагай вперед, комсомольское племя!» и «Даешь магистраль века!».

Новосел радостно вскинул руку, как Ленин на броневике, и запел во весь голос:

Шагай вперед, комсомольское племя,

Шути и пой, чтоб улыбки цвели!

Мы покоряем пространство и время,

Мы – молодые хозяева земли.

Нам песня…

– Послушайте: песни, даже патриотические, распевать у нас не принято, – оборвал Меркурия Владимир Тарасович и, сменив тональность, сказал. – Советую принять на полставки моего главбуха.

Меркурий нацелил указательный палец на портрет Ленина:

– Учет и контроль, – вот главная задача первой фазы коммунизма.

Карасевич поморщился:

– Не кощунствуйте над вождем мирового пролетариата. Мое предложение вам выгодно: сэкономите на зарплате и рабочем месте в кабинете. И еще: к вам будут подходить люди от Обкома комсомола. Ваша задача: подписать подготовленные документы и прогнать деньги через счет фирмы. Под договорной процент за услугу, естественно, но больше десяти не просите.

Председатель удалился, а Меркурий, сузив глаза, процедил сквозь зубы:

– Похоже, мне уготовили роль грегари* – подвозить комсомольцам денежки, да еще и слезно просить проценты. Нет, господа комсомольцы, такой расклад меня не устраивает.

Закурив «Мальборо», Анатолийский заштриховал на вынутой схеме фигурку, похожую на крышу. Под затуманенным взором цветная схема расплывалась, превращаясь из квадратиков, треугольников и кружков в неясную картину. Колышущийся туман принял зыбкие очертания распадка между сопок. В ложбине всплыла юрта, из которой вышел мальчик и приятным голосом спросил:

– Вам плохо?

– Что? – вздрогнул Анатолийский, увидев перед собой молодую женщину.

– Вам плохо?

– Нет, видимо, я задремал. Кто вы?

– Ваш бухгалтер, Наталья Каленова. Подпишите заявление.

Меркурий машинально подписал бумагу и рассмотрел бухгалтера. Наталья выглядела лет на тридцать. Бежевая кофточка не скрывала пышные груди, а черная обтягивающая юбка – крепкие бедра. Симпатичная молодая женщина с миловидным лицом. Приглядевшись повнимательнее, директор заметил у нее обручальное кольцо на безымянном пальце правой руки.

– Фу, как у вас накурено, – сказала Каленова, забирая заявление.

– Я не в затяжку, – угрюмо буркнул Меркурий.

– У нас не курят в кабинетах, – строгим голосом произнесла Наталья.

– Может у вас и перекусить не принято?

– Чай, кофе – пожалуйста. Пообедать можно в обкомовской столовой на втором этаже.

Анатолийский вальяжно откинулся на стул.

– Тогда сделайте мне кофе.

Каленова фыркнула:

– Наймите секретаршу.

– Ну, а если с волшебным словом «пожалуйста»?

– Ладно, – смягчилась Наталья. – В виде исключения приготовлю вам кофе.

– Весьма благодарен.

Не прошло и пяти минут, как дверь приоткрылась.

– Можно? – робко спросил невзрачный человек в сером пуловере и мятых брюках с дымящейся кружкой в руке.

– Можно, можно. Вы бухгалтер «Спутника»?

– Что вы? Меня попросили принести… – невнятно объяснил посетитель, – Я от Карасевича, к вам по делу.