Георгий Брянцев - По ту сторону фронта

– Не на все, – заметил комиссар Добрынин.

– Вот именно, не на все, а на наиболее ответственные, – подхватил Рузметов.

Спор окончился в пользу Усмана. На его сторону встал Пушкарев. Рузметову разрешили посетить город, встретиться с Беляком, Баклановым и взглянуть на гостиницу.

Однажды ранним утром Рузметов подъехал на подводе к гостинице. В кармане у него лежала справка, где было сказано, что владелец ее по профессии маляр и ему разрешается работать по найму в городе.

Рузметов детально исследовал зал будущего ресторана, а после этого составил схему минирования.

Работа закипела. Сто килограммов взрывчатки уложили в пяти местах. Для этого пришлось заново переложить четыре большие, обтянутые железом, круглые печи, стоявшие по углам зала. Взрывчатку уложили под основания печей и наглухо ее замуровали. Печниками работали три партизана.

Потребовалось поднять и часть досок уже готового к окраске пола, чтобы уложить пятую порцию взрывчатки в центре ресторана.

Весь этот «ремонт», конечно, вызвал расходы, не предусмотренные сметой Расторгуева. Но Бакланов сумел доказать старику, что обойтись без этого нельзя.

– Администрация ни перед какими затратами не остановится, – смеясь, говорил он Рузметову.

Одной поездки Рузметову оказалось недостаточно. Он приезжал в город уже в третий по счету раз. Прошлый раз долго инструктировал Бакланова. Это было в самый ответственный момент – перед укладкой взрывчатки.

Бакланов к этому времени уже имел свой небольшой кабинет при гостинице с дощечкой на двери: «Директор ресторана». В этот кабинет вывели конец запального шнура и замаскировали его в одном из ящиков письменного стола.

Оставалось терпеливо ожидать заселения гостиницы и открытия ресторана. Но ждать долго не пришлось.

Когда гостиница и ресторан были отремонтированы, Расторгуев с Баклановым собирались идти с докладом к заместителю бургомистра, Чернявский сам прислал за ними. Он объявил, что в понедельник начальник гарнизона хочет дать в ресторане банкет офицерам танковой бригады, идущей к Москве.

Бакланов при этом сообщении едва не вскрикнул от радости. Получалось, что на ловца и зверь бежит.

– Не осрамитесь? – строго спросил Чернявский, обращаясь к Расторгуеву. – Все готово?

– В грязь лицом не ударим, – заверил Расторгуев. – Не беспокойтесь. Краска на полах подсохла, печи топятся третьи сутки. Штат весь налицо и обязанности свои знает.

Подсчитали, сколько надо мебели, посуды, продуктов для банкета.

Чернявский остался доволен и позвонил начальнику гарнизона, что все готово.

…И вот сегодня Рузметов и подпольщики собрались, чтобы обсудить каждую деталь операции. Завтра банкет. Такого случая упускать нельзя было.

– Если прохлопаем, – говорил Беляк, – Пушкарев нам головы пооткрутит.

– Будет завтра потеха, – потирал руки Бакланов.

– Не торопись, – заметил Микулич. – «Гоп» скажешь, когда перепрыгнешь.

– Перепрыгнем, старина! Непременно перепрыгнем! – уверял Бакланов.

– Довольно, товарищи, – строго объявил Рузметов, вставая из-за стола. – Время не ждет. Приступим к делу.

Рузметов вооружился куском запального шнура, спичками и начал показывать Бакланову, как надо обрезать конец шнура, прикладывать к нему спичку, как зажигать.

– Самое главное, Иван Тимофеевич, не торопись, – предупреждал он. – Учти, что ошибка в таком деле кончается смертью. Запомни: после того как ты запалишь конец, в твоем распоряжении до взрыва остается девяносто секунд, то есть полторы минуты. За полторы минуты нормальным шагом ты уйдешь за сто пятьдесят – двести метров. Понял?

– Ну, как же не понять, ведь в который раз уже повторяем, – жалобным тоном ответил Бакланов.

– В следующий раз мы без тебя, Усман, обойдемся, сами подрывать будем, – сказал Беляк. – Верно, Иван Тимофеевич?

– Определенно обойдемся. Все науки превзошли. Бакланов рассказал, что подготовка к банкету идет вовсю.

– Дым коромыслом стоит. Джаз пиликает, тренируются, аж голову ломит. Еле-еле собрал этих музыкантов. Понавезли посуды, продуктов горы. Комендант прислал своих поваров-немцев. Прислуживать будут тоже немцы. Номера приказали пока не заселять. Вход на банкет только по специальным билетам за подписью начальника гарнизона. А ковров и гардин каких понатаскали! Жаль, пропадут… – горевал Бакланов.

– А что с ними станется? – заметит Микулич. – Это же не посуда!

Рузметов улыбнулся, но ничего не сказал. Он-то знал, что «станется» и с коврами и с гитлеровцами.