Александр Красницкий - В дали веков

И он первый далеко отбросил от себя щит, который до того держал в левой руке. Его примеру последовали все варяги. Они были воодушевлены и готовы на все, чтобы завладеть богатой добычей, об отступлении никто и не думал.

А заунывный звук набата звучал все сильнее и сильнее.

Вдруг городские ворота распахнулись. Мост опустился. По нему из ворот тесными рядами выехало несколько закованных в железо рыцарей – защитников замка, защитников города; за ними потянулись латники; туча стрел зажужжала в воздухе.

Без сомнения, в городке заметили малочисленность нападавших, и защитники города рискнули выйти на битву против них, как на веселый турнир. Они не позаботились даже принять какие-либо меры предосторожности на случай несчастного для них исхода сражения. Ворота остались растворенными, и мост через ров не был поднят. На городских стенах толпились жители, собравшиеся смотреть на битву, как на веселое зрелище.

Рюрик решил воспользоваться подобным легкомыслием врага. Он тотчас же разделил свою дружину на две части. Одну, большую, он отдал под начальство Рулава и приказал ему кинуться в бой тогда, когда победа будет клониться в сторону неприятеля. Рюрик рассчитал, что в подобный критический момент свежие воины, не утомленные пылом сечи, будут особенно полезны. С другой, меньшей частью воинов он двинулся на врага.

Защитники города стояли спокойно, ожидая натиска варягов. Совсем уже близко от них Рюрик взмахнул своей секирою.

С диким, напоминающим рев бури криком устремились скандинавы на врага. Это не был стройный натиск смелых воинов. Как снежная лавина, неслись смельчаки на закованных в железо рыцарей, выставивших вперед свои копья. Жужжали стрелы, звенели мечи. Крики, стоны, звуки рогов – все это сливалось в громкий хаос звуков.

Франки стойко встретили нападавших. Они знали, что в случае поражения пощады не будет ни им, ни их семьям. Но видя, как мало нападавших, они вовсе не посчитали серьезным начавшееся дело. Тем не менее, бой закипел не на живот, а на смерть.

Впереди ватаги варягов, высоко взмахивая своей секирой, бежал Рюрик. Вокруг него падали навзничь поверженные, но варяги, воодушевленные смелостью своего вождя, не отступали ни на шаг, шли за ним.

Вдруг передние ряды латников расступились, и варяги очутились лицом к лицу с отборным отрядом рыцарей. Грудь в грудь сошлись враги, слышен был только лязг железа.

Сам не замечая того, Рюрик оказался в стороне от товарищей. Он был окружен врагами. Несколько копий было направлено уже в него. Гибель отважного вождя варяжских дружин казалась неминуемой. С усилием взмахнул он, уже уставший, своею тяжелой секирой и опустил ее на голову ближайшего латника.

Тот отчаянно взмахнул руками и опрокинулся наземь. Голова его была рассечена надвое вместе с тяжелым, прикрывавшим ее шлемом, но в ту же секунду Рюрик почувствовал, как холодное острие коснулось его груди. Еще миг, и оно вонзилось бы в сердце вождя варягов, но вдруг раздался треск, и переломленное копье выпало из рук нападавшего.

Рюрик, как сквозь дымку тумана, увидал около себя гигантскую фигуру и испещренное шрамами лицо Рулава.

Старый норманн спас своего вождя и друга.

Тут же ряды латников дрогнули и подались назад. Как ни стойки были защитники городка, а все-таки они не смогли выдержать бурного натиска пришельцев. Да и не много их оставалось на поле брани. Везде виднелись груды тел, там и тут блестели на высохшей под лучами солнца земле лужи крови.

Еще один натиск, и франки врассыпную бежали, преследуемые варягами. Городок оставался беззащитным, даже ворота его были распахнуты.

Рюрик, услыхав победные клики товарищей, пришел в себя. Он видел, что победа осталась за ними. Теперь нужно было докончить начатое, стереть с лица земли этот несчастный город.

С победными криками ворвались варяги в его стены. К шуму битвы как раз в это время присоединился и протяжный звук колокола. Это звонили в церкви городка, призывая несчастных, обреченных на гибель жителей обратиться с последней мольбой о помощи к Тому, на Кого в этот ужасный миг оставалась одна только надежда.

С толпой товарищей одним из первых очутился на узкой улице несчастного городка ослепленный своим успехом вождь. В ожесточении сыпал он удары своей секиры направо и налево. Ненасытная жажда крови овладела варягом. Он не разбирал, куда и на кого падают его удары – женщина ли, ребенок подвертывались под секиру – ему было все равно.