Бернард Корнуэлл - Еретик

— Я не знаю, милорд, — ответил Томас.

Толку от тебя ни хрена, — буркнул граф.

Джон Бэкингем глянул на свои заметки.

— У тебя есть кузен, Ги Вексий?

— Да, — ответил Томас.

— И он разыскивает Грааль?

— Да, но по моим следам. А мне насчет Грааля ничего не известно.

— Но он искал Грааль еще до того, как узнал о твоем существовании, — напомнил молодой клирик. — Поэтому мне кажется, что он знает что-то, чего не знаем мы. Я бы посоветовал, милорд, поискать этого Ги Вексия.

— И будем, как две собаки, ловить друг друга за хвост, — кисло вставил Томас.

Граф махнул рукой, чтобы лучник помолчал, а священник вновь сверился со своими заметками.

— Записи эти очень темны, — с неодобрением промолвил клирик, — но кое-что из них проясняется. Здесь определенно утверждается, что Грааль некогда пребывал в Астараке. Там его прятали.

— А потом увезли! — возразил Томас.

— Если ты потерял что-то ценное, — терпеливо разъяснил Бэкингем, — откуда ты начнешь поиски? С того места, где эту вещь последний раз видели. Где находится Астарак?

— В Гаскони, — ответил Томас, — в ленных землях Бера.

— О! — встрепенулся граф, но тут же умолк.

— А тебе доводилось там бывать? — осведомился клирик.

Несмотря на молодость, но его разговору в нем чувствовалась сила, какой не может дать одна лишь казначейская должность.

— Нет.

— Советую съездить туда и разведать, что там да как, — предложил священник. — А если ты еще и поднимешь достаточно шуму, то твой кузен непременно объявится там же. Глядишь, и разузнаешь, что ему известно.

И Бэкингем улыбнулся, как бы говоря, что вот вам задача и решена.

Повисла тишина. Слышно было только, как в углу скребется одна из охотничьих собак, а с причала доносилась замысловатая брань, которая заставила бы покраснеть самого дьявола.

— В одиночку мне не захватить Ги, — возразил Томас, — а Бера не принадлежит к ленным владениям нашего короля.

— Официально, — указал Бэкингем, — ленные земли Бера принадлежат графу Тулузскому, а он вассал короля Франции. Стало быть, сейчас это вражеская территория.

— Перемирие пока не подписано, — нерешительно промолвил граф.

— И насколько я знаю, в ближайшие дни подписано не будет, — подхватил Бэкингем.

Граф глянул на Томаса.

— Так тебе потребуются лучники?

— Я бы хотел получить людей Уилла Скита, сэр.

— Эти ребята будут служить под твоим началом, — промолвил граф, — но вот ратниками ты командовать не можешь.

Он имел в виду, что если среди лучников Томас пользовался заслуженным уважением, то конные ратники, считавшие себя выше стрелков и пехоты, не захотят подчиняться человеку незнатному и совсем молодому. Правда, Уилл Скит сумел добиться от них повиновения, будучи еще более низкого происхождения, чем Томас, но на стороне Уилла были возраст и опытность.

— Я могу возглавить ратников, — подал голос один из стоявших у порога товарищей Томаса.

Томас представил обоих графу. В наемники предлагал себя старший. Одноглазый, покрытый шрамами, закаленный в боях. Его звали сэр Гийом д'Эвек. Некогда он был сеньором владения Эвек в Нормандии, но потом король Франции объявил его вне закона, и он лишился своих наследственных земель. Этот безземельный рыцарь был другом Томаса, так же как и второй его спутник, шотландец Робби Дуглас, год назад под Даремом взятый в плен англичанами.

— Боже мой! — воскликнул граф, узнав его историю. — Неужели ты с тех пор еще не собрал свой выкуп?

— Собрать-то собрал, милорд, — признал Робби, — но потерял.

— Потерял?

Робби молчал, опустив глаза, и Томас ответил за него одним коротким словом:

— Кости.

Граф брезгливо поморщился, а потом снова обратился к сэру Гийому:

— Я наслышан о тебе (в его устах это была высокая похвала) и знаю, что ты вполне можешь повести ратников. Но кому ты служишь?

— Никому, милорд.

— Тогда ты не можешь командовать моими ратниками, — с нажимом произнес граф и выжидающе умолк.

Сэр Гийом помедлил. Он был гордым человеком, опытным воином и славу стяжал, сражаясь против англичан. Теперь же, без земли и без сеньора, был немногим лучше, чем любой бродяга.

Помолчав, сэр Гийом подошел к графу, преклонил колени и протянул к нему сложенные как для молитвы ладони.

Взяв его руки в свои, граф спросил:

— Обещаешь ли ты быть мне вассалом и не служить никому, кроме меня?

— Обещаю, — твердо ответил сэр Гийом.

Граф поднял его, и они обнялись и поцеловались в уста.