Иван Майский - Близко-далеко

– Мое дело плохо, – говорил один из них. – Я слишком тесно был связан с русскими… Мне надо бежать…

– Куда? – спросил второй делец.

– Куда глаза глядят! Хотя бы в Америку… Я должен спешно ликвидировать все свои дела, земли, дома, магазины… Не купите ли? Вы же с русскими дел не имели. Вас немцы не тронут.

Второй делец помолчал немного, видимо обдумывая это предложение, и затем сухо, с подчеркнутым безразличием, спросил:

– Сколько хотите?

– А вы сколько дадите? – вопросом на вопрос ответил первый делец.

Оба некоторое время препирались, не желая назвать определенную сумму. Наконец первый заявил:

– Дайте мне за все вместе пятьсот тысяч долларов, и дело с концом.

– Что? Пятьсот тысяч? – точно ужаленный, вскричал второй делец.

– Это же немного! – возразил первый. – Вы сами прекрасно знаете, что настоящая цена моему имуществу не меньше миллиона долларов. Я и так отдаю все за полцены – мне некогда!

Но второй делец и слышать не хотел о полумиллионе долларов.

– Сколько же вы предложите? – помолчав, спросил первый.

– Сколько? – повторил второй. Он на мгновение задумался и затем безапелляционно бросил: – Сто тысяч долларов – и ни цента больше!

Теперь первый делец вскричал, точно ужаленный, и в отчаянии даже воздел руки к небу.

Потом оба дельца долго ходили по аллеям сада, то тихо шептались, то громко вскрикивали, то расходились, то вновь сходились и крепко хватали друг друга за руки.

К концу вечера сделка состоялась: первый делец уступил все свое имущество второму за двести тысяч долларов.

В другой части сада, около пруда на скамье грустно сидели три дипломата: норвежец, голландец и бельгиец. Они тоже уже слышали о «падении Сталинграда», верили этому и теперь тоже думали: что же делать?

– Хотел бы я знать, кто будет занимать это прекрасное здание через два месяца? – указывая на посольство, сказал норвежец.

Он был уже немолод, любил Ибсена и Грига и считал себя философом.

– Это меня мало интересует! – с раздражением ответил бельгиец. – Гораздо важнее другое: что с нами будет через два месяца? – И, обхватив голову руками, он хрипло простонал: – Куда бежать? Как бежать?

Молчавший до сих пор голландец предложил:

– Надо бы попросить англичан войти в наше положение…

– Да-да, вы совершенно правы! – оживился бельгиец и затем, после небольшого колебания, прибавил: – Зачем откладывать? Пойдемте сейчас и здесь же, на приеме, поговорим с ними.

Все трое поднялись со скамьи и вошли в зал. Не без труда отыскав в толпе английского дипломата, они отвели его в сторону, и норвежец, как самый старший, начал:

– Вы слышали – Сталинград пал…

– Да, слышал, – ответил дипломат. – Но пока это лишь немецкое сообщение. Еще нет подтверждения с русской стороны.

– Если нет, – продолжал норвежец, – так будет завтра или послезавтра. Дела русских плохи, хоть они и сражаются храбро… Самое большее через два месяца немцы будут в Тегеране… Что же нам делать?

В душе англичанина боролись два чувства: ему было жаль этих пожилых людей, союзников, невольных жертв случайностей войны. И вместе с тем ему так хотелось избежать лишних хлопот, волнений, неурядиц, с которыми неизбежно была бы связана их эвакуация из Тегерана. Поэтому англичанин несколько загадочно произнес:

– Мы ждем надлежащих инструкций из Лондона.

– Но не придут ли они слишком поздно? – вмешался бельгиец. – Положение в Иране может быстро обостриться.

Практичный голландец решил взять быка за рога:

– Можем ли мы рассчитывать, сэр, что в случае эвакуации вы окажете нам содействие своим транспортом? Ваше правительство было так великодушно, что временно, впредь до победы, предоставило нашим правительствам возможность перенести свою резиденцию на территорию Великобритании, и мы думали, что представители английского правительства в Тегеране…

Голландец, не закончив фразы, сделал красноречивый жест в сторону английского дипломата. Последний внимательно посмотрел сначала на свои ногти, потом на потолок и, наконец, глубокомысленно изрек:

– Я думаю, лучше всего было бы, если бы ваши правительства в Лондоне непосредственно договорились с правительством его величества по интересующему вас вопросу.

– Прекрасная идея! – воскликнули сразу все трое. – Мы сегодня же пошлем телеграммы в Лондон.

В одной из боковых комнат у окна стояли двое. Один из них – полковник американской армии, дородный, шумливый, с хищным лицом и толстыми влажными губами – был возбужден и красен. На лбу его дрожали капли пота, свидетельствовавшие о том, что полковник уже не раз путешествовал к столу. Второй – иранский миллионер – представлял своей особой целый комбинат. Он владел поместьями, хлопковыми плантациями, рыбными промыслами, фабричными предприятиями, магазинами, ссудными кассами. Ему принадлежали также самые шикарные в столице игорный и увеселительный дома.