Александр Тутов - Спартанец

– Я разочарую тебя, наместник! Моё настоящее имя не Брасид, хотя я глубоко уважаю память этого героя. Меня зовут Ксантипп! И это я разбил римлян! – спартанец говорил громко, с удовлетворением отмечая, как меняется лицо Хризолая.

– Не может быть! – наконец вырвалось у него. – Ты лжёшь!

– Спартанцы не лгут! – тут Ксантипп извлёк из-за пояса золотой жезл. – А это жезл главнокомандующего пунийскими войсками!

– Если ты действительно Ксантипп, то зачем тебе эти крестьяне? Зачем столь известному военачальнику, грамотному стратегу тратить силы на столь незначительное событие? – недоумевал Хризолай.

– Просто эти люди поверили мне, и я не могу их предать, – сказал спартанец. – Мне и не надо новой славы. Я думаю, что потомки и так вспомнят, как получили от меня римляне! Здесь же, кроме крестьян, – их женщины и дети. А я обещал, что они останутся живы!

– Ты не выполнишь своего обещания! – мрачно произнёс Хризолай. – Я уничтожу всех!

– Трудно это, – Ксантипп нагло посмотрел в глаза наместнику. – И я ещё должен сказать, что Ксантипп не хотел, чтобы в мире прослышали, что он жив. А он – это я. И ты теперь об этом знаешь, наместник, поэтому я убью тебя и твоих телохранителей! А свои слова я всегда сдерживаю!

– Наглец спартанский! – вскипел Хризолай и, стегнув своего жеребца, поскакал прочь от стены.

Свита последовала за наместником.

Телохранители кричали что-то оскорбительное Ксантиппу, делали угрожающие жесты, но тот лишь рассмеялся.

Смех, честно говоря, был демонстративным, но звучал совершенно естественно.

А крестьяне, как то ни странно, хоть их и пообещали всех уничтожить, вздохнули с облегчением, увидев и услышав, что Ксантипп остаётся с ними.

Хризолай не обманул. Начавшийся вскоре штурм действительно оказался страшным. Но Ксантипп остался этим доволен. Разозлённый им наместник почти сразу бросил свои войска в атаку. Если бы он подождал и получше подготовился, то атака всадников Цербера была бы ещё страшней. И тогда ополченцы вряд ли бы выдержали.

На этот раз у всадников Цербера имелось десятка полтора таранов, вытесанных из толстых деревьев. Сложенная из камней стена не долго смогла бы выдержать удары этих таранов. Наверно, для усиления эффекта с полсотни всадников Цербера тащили с собой кирки и заступы.

Наместник Хризолай на этот раз лично руководил штурмом, стоя в отдалении, окружённый сотней рослых воинов. Они выглядели профессионалами по сравнению с общей толпой всадников Цербера. Доспехи у всех были македонского образца. Они с хищными усмешками смотрели на штурм.

Ополченцы стреляли из луков, метали дротики и камни, но не могли остановить всадников Цербера. Те тоже засыпали стрелами все бойницы, не давая вести прицельную стрельбу. И вот тараны уже бьют в стены. Стены под ударами рушатся. Образовался один пролом, затем другой… Те всадники Цербера, у кого имелись кирки и заступы, активно расширяют проёмы. Ор и вой стоят несусветные.

– Придётся отступать за вторую стену! – сказал Ксантипп Оресту.

Он пока сам не вступал в бой, лишь изредка кидая дротики. Зато Меленон, который неотлучно находился за его спиной, почти опустошил свой колчан. Уже второй. Стрел не хватало. Теперь в основном приходилось использовать стрелы противника.

– Похоже, это наш последний бой, – вздохнул и затем грустно произнёс Орест. Он не был спартанцем, и подобное проявление эмоций было ему простительно.

– Не грусти, Орест! Ещё поживём! – хлопнул спартанец по плечу Ореста. В бою он чувствовал себя, как рыба в воде.

Всадники Цербера лезли в проломы. На грудах камней закипела битва. Ополченцы уверенно работали копьями, перекрывая проломы. Орест и Ксантипп носились от пролома к пролому, поддерживая обороняющихся, иногда сами вступая в схватки. Копьё Ксантиппа несло смерть, останавливая напор. Орест тоже был неплох, хотя до хозяина в бою явно не дотягивал.

– Всё! Не удержаться! – решил Ксантипп. Ополченцы гибли, хотя всадников Цербера погибало в три раза больше, но их и было больше. – Отступаем! Орест, уводи ополченцев! Я буду прикрывать отход!

Ксантипп отступал, медленно сдерживая натиск обезумевших от ярости всадников Цербера. Он сломал уже второе копьё, после чего принялся рубить врагов махайрой. Его щит пока держался, но избит был так, что от узоров и следа не осталось. Вскоре и щит раскололся, пришлось его бросить. Без щита он сильно рисковал получить стрелу в живот.