Евгений Бажанов - Записки о китайской цивилизации

В XI веке император Северной Сунской династии Жэнь Цзун велел построить в Цзиньцы храм Святой матери в честь родительницы Тан Шуюя. С тех пор культ Тан Шуюя начал отходить на задний план и в конце концов был полностью предан забвению. Центром притяжения для верующих и суеверных стала Святая мать, которая, как считалось, обладала магической силой. К ней в храм приходили с мольбами о дожде, излечении от болезни, удаче, счастливом будущем. Затем комплекс Цзиньцы был превращен в музей, охраняемый государством как историческая реликвия.

Осенью 1982 года мы с коллегой-дипломатом посетили Цзиньцы. Начали осмотр с храма Святой матери, построенного в Сунскую эпоху, тысячелетие назад, и сохранившегося с той далекой поры во всем своем великолепии. Входим в храм и оказываемся перед нишей, в которой на троне восседает сама богиня. На ней церемониальное платье, на голове большая диадема замысловатой конфигурации. Черты лица, напротив, строгие, холодные.

Святая мать окружена фигурами 42 женщин, расставленными вдоль стен. Они сделаны в Сунскую эпоху из терракоты и считаются значительными произведениями искусства. Четыре из этих женщин, стоящих у трона, одеты официально, и на их застывших лицах не написано ничего, кроме чувства преклонения перед богиней.

Зато остальные 38 выглядят живыми, разными, каждая со своим характером, наклонностями, мыслями. Они отличаются друг от друга костюмом, размером, украшениями, возрастом, настроением, профессией. Впечатление такое, будто фотограф запечатлел женщин на пленку в момент, когда они только собирались перекинуться с кем-то словечком, куда-то уйти, что-то подсмотреть, над кем-то подшутить или о чем-то погоревать.

Вот старая служанка с метлой, нахмурившаяся, сердитая, с укоризной наблюдающая за сценкой, которая ей явно не по душе. Ее соседка по храму – хрупкая юная танцовщица в элегантном платье, вся светящаяся от восторга, польщенная вниманием публики. Рядом с ней стареющая певица, чей голос уже не доставляет радости окружающим. На лице – глубокая грусть о безвозвратно ушедшем прошлом. А вот женщина, переодетая в мужчину-повара. Обед у госпожи на столе, и она, сложив ладони у груди, с трепетом ждет реакции на свои кулинарные старания.

Служанка, ответственная за императорскую печать, подобострастно согнулась перед госпожой. На лице – повиновение и готовность угодить. Далее стоит юная служанка, только, видимо, прибывшая из деревни во дворец. Она – воплощение беспечности, легкомыслия, смешливого удивления тем, что происходит вокруг. Девушка явно хочет что-то сказать, с кем-то поделиться нахлынувшими впечатлениями.

Особенно великолепна певица с платочком в руке. Она чуть-чуть склонила голову и о чем-то думает. Но о чем? Если смотреть на нее справа, то кажется, что девушка опечалена. Стоит же взглянуть на фигуру спереди, как на губах певицы вспыхивает радостная улыбка. Это самая знаменитая скульптура в храме, и ее выносят на передний план во всех путеводителях по Тайюаню и Цзиньцы.

В сувенирных лавках стояли копии упомянутой девушки из гипса, глины. Выглядели они старыми, словно оригиналы, но изготовлены были совсем недавно. В каждом уважающем себя китайском городе имеются мастерские, в которых ремесленники великолепно подделывают бронзу VI века до н. э., танский фарфор VII века н. э., свитки Сунской династии. Отличить на глаз подлинник от копии трудно – та же зеленая плесень на бронзовом сосуде, те же потускневшие краски на фарфоре, та же желтизна свитков.

Копии, как правило, дороги, но в Цзиньцы их продавали по сносной цене. Мы выбрали девушку-певицу в гипсовом исполнении. Фигура была покрыта трещинами, царапинами, но в этом якобы и заключалась ценность копии.

Сбежались продавцы. Их в китайских магазинах всегда очень много, но толку в те времена от них было мало. Цен на товары они, как правило, не знали, при просьбе запаковать изделие – терялись, суетились и долго искали подходящие упаковочные материалы. И в тот раз выяснилось, что нет коробки для фигурки. Кто-то куда-то умчался и вернулся минут через десять с коробкой, которая явно не дотягивала до размеров статуэтки. Тем не менее группа продавцов дружно принялась впихивать гипсовую девушку в миниатюрную тару. Остановить их удалось в самый последний момент, когда и без этого надломленная головка статуэтки стала издавать неприятные для наших, хозяйских, ушей звуки. Потом вносились другие коробки, все негодных размеров. В конце концов, девицу кое-как наискось впихнули в тесный ящик, укутали стружкой.