Александр Накул - Сингапурский гамбит

Света в окне нет. Похоже, постоялец уже лег спать.

***

Наутро сингалец решил выяснить, не случилось ли новых событий с участием загадочного армянина.

Овира Мефсилу было знакомо могущество колдунов, но он их не особенно боялся. Навредить порядочному человеку, который знает свой гороскоп, они все равно не смогут. А если попытаются, он пригласит монаха и тот задаст омраченному колдуну хорошую трепку!

Горничная-малайка сказала, что дверь заперта, а постоялец до сих пор не выходил. И на стук не отвечает.

Овира Мефсилу отправился к Субботину. Теперь у него была серьезная причина: номер остался неубранным.

Управляющий повидал немало удивительного, прежде чем осесть в Сингапуре. Учился в петербургском Институте Востока у легендарного йогина Поливанова. Переводил с китайского и японского, а европейские языки знал без числа. Был многообещающий поэт-декадент, один раз его даже выгнали с семинара Гумилёва. В Гражданскую поехал в Сибирь агитировать китайских кули. Агитировал, агитировал и вдруг оказался ординарцем барона Унгерна. Субботин пересек с тантрическим белогвардейцем Монголию и пытался собрать полк из боевых монахов. Чуть не стал личным переводчиком ужасного Джа-ламы. Позже, в Харбине, издал книжки стихов «Славлю смерть» и «Московская готика». Знал жаргоны маньчжурских тайных католиков и кантонских чаеторговцев.

И вот случился биржевой обвал 1931 года, отель после двухлетней агонии разорился. Кантонские чаеторговцы выкупили его с аукциона и поставили управлять своего старого приятеля.

Одним словом, Субботин исследовал мир со всех сторон и наверняка знал, как обращаться с армянскими магами.

– Это очень интересно, – сказал он. – А табличку «Не беспокоить» он повесил?

– Таблички нет, масса.

– Ну и хорошо. Вечером посмотрим. А пока я на крикет опаздываю.

В Сингапуре Субботин полюбил английский спорт. И английский джин тоже.

***

Вечером армянин не появился ни в бильярдном баре, ни на обеденной террасе. Американец, когда вернулся из города и расправился с ужином, зашел в бильярдный и спросил, не видел ли кто загадочного постояльца.

Как оказалась, загадочного постояльца не видел никто. Субботин напрягся.

– Этого следовало ожидать, – американец взмахнул еще не зажженной сигаретой и отправился в своей номер.

Воцарилось молчание. Первой его нарушила Маноэла Ферраз, та самая метиска из Макао.

– Колокольчик тоже пропал?

– Возможно, этот загадочный человек отправился искать достойного мага, – ответил уже знакомый нам француз, тасуя карты. Жан Поль Анаклет Шовен жил в отеле четвертый месяц.

Они каждый вечер играли в бридж – француз и американец против мексиканца и немца. Иногда случалось, что у мексиканца были дела в городе. В такие вечера Субботин садился играть вместе него. Но сегодня американец ушел в свой номер, и карты лежали без дела.

– Можете не беспокоиться, сеньора, – сказал управляющий, – даже если с ним что-то случилось, мы сделаем все, чтобы ему помочь.

– Вы всегда в делах, – улыбнулась метиска, – я не могу представить, когда вы спите. И с кем… ой, простите, пожалуйста! Это вырвалось совершенно случайно. Один из тех случаев, про которые пишет доктор Фрейд!

– Кстати, скоро ли прибудет ваш жених? – осведомился немец Фридрих Кластерманн. – Вы нам столько о нем рассказывали.

– Я уже начинаю подозревать, он вообще не прибудет, – призналась метиска. – хотя не могу представить, чтобы венгерский граф оказался настолько бесчестным и бесчувственным человеком.

Субботин встал из-за карточного стола и отправился на инспекцию. Он отлично знал этот типаж. С тех пор как португальцы рассорились с англичанами и голландцами, блистательный Макао увял и превратился в город заброшенных пакгаузов, второсортных борделей и облупившихся дворцов, переделанных в игорные дома. А смуглые, горячие и ужасно непостоянные португальцы-метисы с примесью китайских, арабских, малайских и даже японских кровей заполонили кают-компании, негоциантские конторы и аукционные дома всей Ост-Индии. Они продолжали называть себя португальцами, селились в европейских отелях и мечтали о британском подданстве, но не понимали англосаксонского расизма и продолжали жениться даже на негритянках.

Субботина так и подмывало иногда посоветовать им осваивать Россию, где уважают любых иностранцев. Особенно если они в пиджаках и шляпах.

– Он так и не выходил, масса.

Субботин прислушался к двери восьмого номера. Постучал и подергал ручку.