Карл Май - Виннету. Сын вождя

Я едва не вскрикнул, опьяненный славной победой, но меня ждали другие сюрпризы. Чалый, оказавшись без всадника, несся по правому склону, а с противоположной стороны долины во весь опор мчался Сэм, преследуемый еще одним быком, немного меньшим моего вожака.

Известно, что разъяренный бизон не отстает от своего противника, не уступая в скорости лошади. При этом он проявляет немало смелости, хитрости и выдержки – качества, которые в нем вряд ли можно было бы предположить.

И этот зверь, преследовавший Сэма, уже шел за охотником по пятам. Избегая опасности, Хокенсу приходилось выписывать самые рискованные повороты, утомлявшие его кобылу. Было ясно: в таком состязании ей не устоять – срочно требовалась посторонняя помощь.

Не успев убедиться в гибели вожака, я быстро зарядил двустволку и перебежал на противоположный склон. Хокенс успел это заметить и быстро повернул кобылу в мою сторону. Однако это было ошибкой – догонявший бык получил теперь возможность пересечь дорогу всаднику. Я заметил, как бизон пригнул голову. Сильный удар – и всадник вместе с лошадью оказались в воздухе. После ужасного пируэта они свалились на землю, но бизон не отступал, яростно и свирепо бодая их рогами. Сэм что есть мочи взмолился о помощи. Нельзя было терять ни секунды, хотя я и находился на расстоянии примерно в сто пятьдесят шагов. Стоило мне подбежать ближе, я имел бы больше шансов на удачный выстрел, но, прежде чем я это сделаю, Сэм погибнет. Стреляя прямо сейчас, я, конечно, мог бы и промазать, но, по крайней мере, отвлекал выстрелом внимание зверя. Я быстро прицелился чуть ниже лопатки и спустил курок. Бизон поднял голову, словно прислушиваясь, потом медленно повернулся. Заметив меня, он рванулся в мою сторону, но сильно разбежаться так и не смог. И это меня спасло. Когда мне удалось наконец с лихорадочной поспешностью снова перезарядить ружье, между мной и разъяренным животным оставалось не более тридцати шагов. Бежать оно уже не могло и направлялось ко мне медленной рысью, низко опустив голову и выпучив свирепые, налитые кровью глаза. Все ближе и ближе, словно неудержимый рок! Я стал на одно колено и прицелился. Мое движение заставило бизона приостановиться и немного поднять голову, чтобы лучше разглядеть противника. Его глаза оказались как раз перед стволами «медведебоя». Я выстрелил сначала в правый, а затем в левый глаз. Легкая дрожь пробежала по телу зверя, и он рухнул на землю.

Я вскочил, готовый броситься к Сэму, но это оказалось лишним – он уже сам бежал ко мне.

– Эй! – крикнул я ему. – Вы живы? Неужели даже не ранены?

– Цел и невредим, – прозвучало в ответ, – только вот правое бедро побаливает, а может, левое, если не ошибаюсь. Никак в толк не возьму.

– А ваша лошадь?

– Там она. Правда, жива еще, но бык разодрал ей брюхо. Придется пристрелить бедное животное, чтобы не мучилось! Бизон убит?

– Надеюсь. Идемте посмотрим!

Подойдя к туше, мы убедились, что в ней не было никаких признаков жизни. Помолчав немного, Хокенс глубоко вздохнул и сказал:

– Ну и наделал тут шороху этот старый бычина! Бизониха обошлась бы со мной гораздо приветливее. Впрочем, что с быка взять?!

– Как ему в башку пришло связаться с вами?

– Разве вы не видели?

– Нет.

– Я подстрелил корову, а моя кляча помчалась во весь опор. Мне удалось остановить ее только тогда, когда она с разбегу наткнулась на этого монстра. Ему это не пришлось по вкусу, и он решил преследовать меня. Правда, я вогнал в него еще одну пулю из моей Лидди, но она его, похоже, не образумила, ибо он привязался ко мне еще крепче, нежели прежде, чему я, понятно, едва ли обрадовался. Он так меня затравил, что я даже не имел ни малейшей возможности еще раз зарядить ружье. Пришлось отбросить его к дьяволу, чтобы легче управляться с лошадью, если не ошибаюсь. Бедная кляча сделала все, что было в ее силах, но все же недотянула.

– Мне кажется, вы слишком круто повернули! Надо было объехать быка по дуге – так бы вы спасли свою лошадь.

– Спас бы ее? Вы говорите прямо как опытный вестмен! Не ожидал от гринхорна!

– Хо! Гринхорны тоже кое-что могут!

– Да, не будь вас, лежать бы мне тут разодранным на куски вроде моей лошади. Пойдемте к ней.

Состояние клячи Сэма было плачевным. Внутренности свисали из распоротого брюха, бедная лошадка жалобно фыркала от боли. Сэм принес ружье, отброшенное во время схватки, зарядил его и молча пристрелил лошадь. Затем он снял с нее седло и уздечку, сказав: