Карл Май - Виннету. Сын вождя

Похоже, идея пришлась по вкусу Хокенсу. Он радостно воскликнул:

– Олд Шеттерхэнд! Гринхорну – боевую кличку, да еще такую! Когда Сэм Хокенс берется за гринхорна, из него всегда выйдет толк, если не ошибаюсь… Шеттерхэнд, Олд Шеттерхэнд! Прямо как Олд Файерхэнд [18] Олд Файерхэнд ( англ. Old Firehand) – Старина Огненная Рука. , тоже вестмен, сильный, как медведь! Эй, Уилл, Дик, что скажете?

Я так и не расслышал их ответа, поскольку должен был уделить внимание Уайту, который, взяв меня под руку, отвел в сторону и сказал:

– А вы мне жутко нравитесь, сэр! Может, поедете со мной?

– Даже если я захочу это сделать, мистер Уайт, я не вправе!

– Почему же?

– Я обязан остаться здесь.

– Зачем? Я беру на себя всю ответственность!

– Это мне не поможет. Меня направили сюда, чтобы я помог измерить этот участок, и я не могу уйти, пока мы не справимся с работой.

– Банкрофт закончит измерения с остальными рабочими.

– Нет, я должен остаться!

– Не забывайте, что вам здесь угрожает опасность!

– Какая?

– Разве вам не ясно, что эти люди теперь ваши смертельные враги?

– Возможно, но я не боюсь их! Эти два удара заставят их уважать меня. Не скоро кто-нибудь из них подойдет ко мне! Впрочем, на моей стороне Хокенс, Стоун и Паркер.

– Дело ваше! Но вы могли бы мне пригодиться… Хорошо, тогда хотя бы проводите меня.

– Вы уходите, мистер Уайт?

– Да, обстоятельства таковы, что у меня нет никакой охоты оставаться здесь дольше, чем нужно.

– Может, что-нибудь перекусите, прежде чем отправляться в дорогу?

– Не волнуйтесь, сэр! В седельных сумках у нас есть все необходимое.

– Однако вы ведь приезжали к Банкрофту по какому-то делу?

– Разумеется. Но теперь я могу поговорить об этом и с вами. Думаю, вы меня даже лучше поймете. Хочу предостеречь вас от краснокожих.

– Вы их видели?

– Их никто не видел, а вот следы… Сейчас наступает время, когда мустанги и бизоны отправляются на юг. Индейцы покидают стойбища, чтобы поохотиться и запастись мясом. Кайова нам не опасны, поскольку мы сумели договориться с ними насчет дороги. А вот команчи и апачи о ней пока ничего не знают, а значит, нам ни в коем случае нельзя показываться им на глаза. Что касается меня, то я справился со своим участком и покидаю эти места. Заканчивайте и вы поскорее! Обстановка здесь с каждым днем накаляется. Вот так, а теперь седлайте лошадь и спросите Хокенса, не составит ли он мне компанию.

Сэм конечно же согласился. Сначала я вспомнил о работе, но, поскольку было воскресенье, я решил, что имею наконец право на отдых. Заглянув в палатку к Банкрофту, я заявил ему, что не намерен сегодня работать и собираюсь вместе с Сэмом проводить Уайта.

– Катитесь вы к дьяволу, и пусть он свернет вам шею! – услышал я в ответ.

Удивительно, но его пожелание чуть было не исполнилось!

Чалого я не седлал уже несколько дней, и теперь он радостно заржал, когда я подошел и погладил его по крупу. Он действительно оказался превосходным скакуном, и я заранее предвкушал, с каким удовольствием сообщу об этом старому оружейнику мистеру Генри.

В то прекрасное осеннее утро, которое не могли испортить даже происшедшие неприятные события, мы бодро отправились в путь, ведя разговоры о проектируемой железной дороге и о других интересных нам вещах. Уайт давал столь необходимые мне указания относительно соединения обоих участков. Где-то в полдень мы достигли реки и решили сделать привал, чтобы подкрепиться. После скромного завтрака мы расстались с Уайтом и его скаутом, а сами еще некоторое время лежали в траве и мирно беседовали.

Решив возвращаться в лагерь, мы поднялись, а я нагнулся к воде, чтобы зачерпнуть воды и попить перед дорогой. В тот же миг я заметил в воде отпечаток чьей-то ноги и обратил на него внимание Сэма. Тот тщательно осмотрел след и серьезно произнес:

– Мистер Уайт был совершенно прав, предостерегая нас от индейцев.

– Думаете, Сэм, это след краснокожего?

– Безусловно! Здесь ступал индейский мокасин. Как ваше самочувствие? Не боитесь, а?

– И не думаю!

– Что, никаких ощущений?

– Нет.

– Похоже, вы не знаете краснокожих.

– Надеюсь, вскоре узнаю. Они такие же враги своих врагов и друзья своих друзей. У меня нет намерений враждебно относиться к ним, потому мне и нечего их бояться.

– Вы – неисправимый гринхорн и останетесь им навеки! О ваших отношениях с индейцами можете думать что хотите, но на самом деле все будет иначе, потому что события не подвластны вашей воле! Скоро сами убедитесь, но я искренне не хотел бы, чтобы вы заплатили за это куском собственного мяса или, чего доброго, жизнью!