Екатерина Мешалкина - Остров Кокос. Наследство

– Ты Мария? – спросил я по-испански.

Она кивнула, но как-то неуверенно. Наверное, мой испанский не выдерживал проверки даже такой простой фразой.

– О, Томас, – сказала Эмили. – Разве ты не видишь, что бедная девочка напугана, оставь ее в покое, дай немного прийти в себя.

Она погладила Марию по голове, но та отпрянула от ее руки, как дикий зверь от пламени.

Потом, уже после крушения, когда мы вернулись на «Елену» за припасами, я задержался на палубе, открыл шканечный журнал на последней заполненной странице и вдруг заметил, что записи накрыла чья-то тень. За моим левым плечом стояла Мария, взгляд живо бегал по строчкам. Я резко захлопнул журнал и уставился в ее единственный глаз. Она насмешливо улыбнулась и приглашающе кивнула в сторону плота – припасы были собраны и увязаны, Джек с веслом сидел на корме, все было готово, чтобы возвращаться на остров.

«Так значит, наша дикарка все же знает английский. И даже умеет читать. Причем довольно бегло», – думал я, пробираясь вслед за Марией по покореженной, разбитой палубе «Елены». Я решил поразмыслить об этом потом, а после забыл и вспомнил лишь тогда, когда это перестало уже иметь какое-либо значение…

Когда мы с Джеком, все мокрые, вошли в пещеру, там уже горел маленький костер из ветвей местных кустарников, почти не дающих дыма. Потрескивание веток в огне и красные отблески пламени, пляшущие по стенам, наполняли каменный склеп уютом, делая его похожим на дом – гостиную с камином в каком-нибудь старом замке. Я встряхнул головой, будто вытряхивая из нее эти неуместные мысли.

Мария и Эмили сидели у огня. Жена бросилась навстречу, едва мы появились, Мария лишь коротко взглянула на меня, а потом на Джека.

– Почему так долго? Я уже начала беспокоиться. Мы видели, как неподалеку ветром повалило дерево.

– Не мог его найти, – сухо ответил я. Не рассказывать ведь женщинам, как я таскал его за шкирку, а он свалил меня на землю одним ударом.

Мария протянула нам несколько одеял.

Мы заранее обустроили наше убежище на случай непогоды – одеяла, мешки с сухарями, небольшой запас дров и бочка с водой позволят нам продержаться достаточно долго. Но, к сожалению, сменным костюмом запастись не сообразили.

Я прошел в соседний грот, разделся, выжал свои вещи и разложил их у костра. Джек же, небрежно закутавшись в одеяло и бросив кучей свое вонючее тряпье, пошел в угол, где хранились припасы, и стал с шумом там рыться.

– Разве рома нет? – спросил он.

– Нет, – спокойно ответил я, – мы собрали здесь лишь самые необходимые вещи.

– А ром, значит, необходимым не является?

– Без него можно прожить.

– Да ну? – с издевкой спросил он. – Я весь промок, сэр. И я заявляю, что мне для выживания просто необходим ром.

– Успокойтесь, мистер Джек, – примирительно сказала Эмили. – Шторм вскоре закончится, и мы вернемся вниз. И вы сможете снова пить свой ром, сколько пожелаете. Нужно только немного потерпеть.

Пьянчуга сел напротив и угрюмо уставился на меня. Я постарался принять самый невозмутимый вид, на какой только был способен, хотя душа моя клокотала от гнева. Я встретил взгляд Эмили, глубоко вдохнул и заставил себя успокоиться. Я теперь не тот человек, что прежде. Не пристало мне обращать внимание на выходки какого-то отребья.

Джека мы нашли на берегу в числе прочего содержимого «Елены», что вынесло приливом. Даже море исторгло его из своей утробы. Корпус корабля, сидящего на скалах, тогда еще возвышался среди волн, будто морское чудовище, наступающее на берег. Мачты рухнули в момент столкновения, корпус стащило с рифов, а затем бросило на соседнюю скалу уже другим бортом. Разверзшаяся оскаленная пасть пробоины чернела над водой, и в первое время мне все виделось, как Джек вылезает из этой дыры и бросается с отчаянием в волны, они подхватывают, накрывают и топят его. Потому вначале я испытывал тайное чувство вины по отношению к нему. Мы должны были осмотреть корабль, прежде чем отправиться на берег, там мог остаться кто-нибудь еще, думал я. И тут же возражал себе – как знать, может Джек покинул судно гораздо раньше нас, может он был среди моряков, которые пытались спастись на шлюпках. А может быть они бросили его так же как нас. Никто из них не уцелел, чтобы рассказать нам, что произошло, а вот Джек выжил, но не спешил пролить свет на события той ночи. Он назвал лишь свое имя и больше ничего. Кажется, он был одним из матросов «Елены». Во всяком случае, не из числа пассажиров или их слуг – судя по внешнему виду и манерам.