Рональд Дитмар Герсте - Исцеление мира. От анестезии до психоанализа - как открытия золотого века медицины спасли вашу жизнь

Однако всего через два дня после родов 22-летняя Елизавета тяжело заболела: у нее поднялась высокая температура, и она умерла. Иосиф II, обожавший Елизавету дядя-император, обрел вечный покой всего двумя днями позже, той же холодной зимой 1790 года. Причиной смерти молодой женщины стала послеродовая лихорадка, называемая также родильной горячкой. Бёер, как и любой врач, мог лишь беспомощно пожимать плечами. Послеродовая лихорадка казалась роковым бичом человечества, известным с древних времен. Считалось, что она будет сопровождать матерей этого мира до самого Судного дня.

Полвека спустя зажиточным венским рода́м – императорским семьям, семьям многочисленных надворных советников государства, известного своей ярко выраженной бюрократичностью, семьям купцов и промышленников, процветавшим во время экономического бума – удалось, по крайней мере, снизить вероятность такой смерти. Женщины высших сословий рожали детей дома, в собственном особняке или усадьбе, и, если роженицам благоволила удача, их миновала участь забытой принцессы Елизаветы. Лишь примерно в одном случае таких домашних родов на сто семей, представлявших аристократическое общество и крупную буржуазию, приходилось оплакивать кончину молодой матери, а иногда и ее новорожденного ребенка.

Однако подавляющее большинство горожан не относилось к «высшему обществу» – они были представителями мелкой буржуазии и пролетариата. Их жены рожали детей в Венской больнице общего профиля. Но она, открытая когда-то благословенным императором Иосифом, не была символом медицинского и социального прогресса в том, что касалось родов. Напротив, она темной тенью нависала над беременными ве́нками. Чем ближе подходил срок родов, тем более взволнованные взгляды бросали они на календарь. Все в городе хорошо знали, что две акушерские клиники Венской больницы общего профиля ежедневно принимают женщин со схватками, и им отводится койка в больших больничных палатах. В этих клиниках также пребывали и очень бедные, и незамужние будущие матери, иногда проводя там даже по два последних месяца беременности. Государство позволяло им произвести на свет младенца, укрывшись от стыда и презрения общества; также в стенах таких учреждений нередко предотвращались попытки отчаявшихся матерей убить своего новорожденного младенца. Но кое-что еще было известно всей Вене.

В Первой акушерской клинике свирепствовала послеродовая лихорадка пугающих масштабов, а потому поступление туда многие беременные женщины воспринимали как своего рода смертный приговор.

В решающий день женщины снова и снова пытались избежать госпитализации туда, всеми силами пытаясь дотянуть до полуденного часа, когда ответственность за рожениц переходила ко Второй акушерской клинике. Хотя и тут были случаи летального исхода от послеродовой лихорадки, все знали, что здесь это происходило гораздо реже. Смертность матерей во Второй акушерской клинике, как правило, была лишь немного выше, чем при домашних родах.

Классические попытки сообщества врачей объяснить происходящее в этих случаях были совершенно несостоятельными. Обычно в качестве причин подобных эпидемических тяжелых лихорадочных состояний назывались миазмы (болезнетворные вещества в воздухе или на земле), и так называемые конституциональные слабости пациенток. Но происходящее в двух акушерских клиниках всех сбивало с толку: пациентки лежали в едином здании, дышали одним воздухом, получали одинаковую пищу. Слабым утешением для руководства венской больницы было то, что в таком положении находились не одни они. В ходе индустриализации, охватившей Европу, росли города и численность населения – прежде всего, того демографического сегмента, который назывался низшими классами. Государства или церкви строили специальные родильные дома в Берлине, Париже и Нью-Йорке. Роды, которые веками проходили в приватной обстановке в собственном доме, на ферме, стали теперь действом квазипубличным, событием, которое сопровождали и документировали власти.

Разумеется, дело было не в интеллектуальных способностях и научных познаниях врачей, работающих в Венской больнице общего профиля. Многие из них пользовались большим уважением среди коллег, а некоторые даже были всемирно известными специалистами. В середине XIX века в дунайской метрополии вновь процветало врачебное искусство, исследования человеческого тела и его болезней. Я говорю «вновь», потому что во времена императрицы Марии-Терезии в середине XVIII века вокруг ее придворного врача, голландца Герарда ван Свитена, образовалась широко известная Венская медицинская школа. Вскоре возникла Вторая Венская медицинская школа – для собиравшихся здесь же с 1840-х годов корифеев, в числе которых был и великий Теодор Бильрот [22]  Христиан Альберт Теодор Бильрот (1829–1894) – немецкий и австрийский хирург, один из основоположников современной хирургии. – Прим. науч. ред. .