Лея Старцева - Апология

Дорога была длинной, но Яша ни на секунду не сомкнул глаз, ведь с нетерпением ждал, пока его взору явится волшебное место. Большую часть поездки земляки вели абсолютно непринужденные диалоги, однако в основном молвил дедушка, ведая то о семье, то о его молодости, парень же не стремился делиться своей судьбой. Когда начал день близиться к ночи, мужчина рассказал о том, как каждый раз при поездке в город поет с Марией Федоровной, даже в басистой манере поделился строками, но те Яше были совершенно не знакомы. Он знал, что у людей из более богатого класса дома имеются граммофоны, а обеспеченные барышни частенько бывают в операх. Однако ни первого, ни второго, парень никогда не видел. Все знакомое ему являлось только народным творчеством, но не более. Прекрасно понимая это, с некой насмешкой, дядя Ваня решил посвятить его в более высокую культуру, что не могло не заинтересовать путешественника. Яша внимательно слушал, но время от времени отвлекался, утопая в собственных мыслях. Тревога, под веселые разговоры, тем не менее, оставалась на месте, ко всему прочему, тьма, обволакивающая все вокруг, будто возвращала в тот кровавый день. Так и не смог поверить в то, что Фимы больше нет, а ее тело сколько лет как утащили волки, а возможно, и другие хищники, в гущу леса. Помимо собачьей смерти, он корил себя и за то, что ему не удалось с почестями похоронить любимицу.

Преодолев границу с городом, Яша, захватив дыхание, с восторгом наблюдал за горящим в окнах горожан светом, приоткрыв рот, разглядывал блестящие автомобили, рядом с которыми проезжали такие же ямщики с лошадьми и прицепами, совсем не похожими на повозку, на кой те добирались. Средство перемещения богатых напоминало настоящие кареты из сказок. Люди же вовсе не походили на тех, что парень ежедневно встречал на просторах деревни: длинные пальто, пенсе на носу у мужчин и красивые шляпки у женщин. Яша даже немного покраснел, ведь его незыблемая одежда, галоши, зипун и фуражка, не один год пережившие с ним, совсем не походили на наряды просвещенного народа. В отличии от не скромного, несколько невоспитанного, взгляда парня, горожане либо не обращали внимания на крестьян, либо глядели на них как на нечто нелицеприятное. Дяде Ване хотя не в первой находиться в подобной обстановке, но тот тоже, скукожившись, вел лошадку, тихо подгоняя.

Вскоре трясучка остановилась, а кобыла удрученно фыркнула. Дядя Ваня, таким же уставшим голосом объявил, что путь окончен. Медленно вступая на пол, Яша впервые ощутил его твердость, почувствовал под собой асфальт, и словно ребенок в стадии изучения окружающего мира, принялся его разглядывать. Беззвучно улыбнувшись, позабавившись с нелепого вида парня, дядя Ваня подошел к огромному дому, а после потянул на себя дверь. Оторвавшись от разглядывания продолговатых камушков, больше напоминающих кирпичи, Яша взволновано шагнул за ним. Внутри он увидел большую парадную, походящую на настоящий музей, с полукруглыми окнами, стенами с идеально легшей, без каких-либо комочков или недочетов, краской, и огромная люстра под громадным потолком. Застыв, Яша глядел по сторонам, совсем не заметив, как его спутник поднялся на несколько ступенек такой же волшебной лестницы, и выжидающе глядел на парня. Очнувшись от завороженного состояния, тот побежал по ступенькам, с волнением прикасаясь к гладким поручням.

Внутри Яши все будто сжалось, а горло пересохло. Он был абсолютно не готов вести серьезный разговор, общаться со столь важным человеком и уж тем более просить у него благодетельствовать. Оказавшись на пороге квартиры, трясло, словно испуганную лань, а ладошки потели. Дядя Ваня постучал ровно пять раз, соблюдая паузы. Возможно, это был некий шифр. Послышались глухие и тяжелые шаги. Дверь приоткрылась, а из нее выглянуло плотное лицо с обвисшими щеками и озлобленным взглядом. Молча мужчина отворил дверь, напротив предстал полный человек в длинной ночнушке, которая облегала его живот, а в руках тлела папироса.

– Чем обязан? – не поздоровавшись, с неприятной уху интонацией, произнес хозяин.

– Уважьте, сын Марии Федоровны, – покраснев, произнес дядя Ваня.

– Чем обязан? – абсолютно идентично повторил мужчина.

Яша тоже стал походить на помидор, и выжидающие глядел на дедушку. Ему хотелось просто убежать, забыться, а после уделить прогулке по городу несколько часов, ежели не суток. Чувство ответственности и долга пред семьей грызло его за излишнюю скромность, но тот все молчал, не прикладывая усилий выдавить и слова. Дядя мысленно уже пожалел, о том, что после стука не ушел из парадной, а остался, решив представить мальчика. Уж очень не хотелось заставать Казимира Ивановича не в самом благоприятном расположении духа, а уж о договариваться о чужих проблемах – тем более. Легко толкнув локтем, подал парню знак, что далее разговор вести стоит ему самому. Этим жестом так же укорил себя, позабыв, что Яша в его представлении – ни что иное как подвальная крыса, переносящая заразу.