Дмитрий Володихин - Полководцы Московского царства

А потом нанес его. Точно. Грамотно.

Что же касается «стратегии», то она ведь и не была делом князя Холмского. Стратегию войны разрабатывал сам Иван III, передвигавший по Новгородской земле своих воевод с их полками, словно пешки и фигуры по шахматной доске.

Время от времени в трудах историко-публицистических и даже (хотя, слава Богу, гораздо реже) в научных встречаются «плачи» по поводу жестокости москвичей, решительно и беспощадно разнесших военную машину Новгорода в щепы.

Тут нельзя не согласиться с одним: на Коростыни Холмский допустил жестокость гораздо большую, нежели это достойно в отношении единоплеменников и единоверцев. Не были новгородцы смертельными врагами москвичам, и, возможно, тут сыграла роль память князя из тверского рода об обидах, давным-давно нанесенных вечевой республикой его предкам… Но, даже поняв этот мотив, принять и оправдать жестокость невозможно. Для христианина подобные действия не достойны веры его.

А во всем остальном… нет причины лить слезы. Как сказала супруга одного пирата, увидев его на виселице с веревкой на шее: «Если бы ты сражался, как мужчина, не болтался бы сейчас, как собака». Vae victis!

Хочешь для себя свободы – умей защитить ее. Не сумел, так вини себя сам.

Кампания 1471 года еще не завершилась актом окончательного присоединения Новгорода Великого к Москве. Это произошло позднее: в результате еще одного военного похода на Новгород осенью 1477 года [16]и «похода миром» 1479 года [17](впрочем, также сопровождавшегося артиллерийским обстрелом мятежного Новгорода).

В первом из этих двух походов князь Д. Д. Холмский – старший из великокняжеских воевод Передового полка, под его руководством состоит отряд костромичей. Формально полк возглавляет брат Ивана III, удельный князь Андрей Меньшой, но действительное командование не только над костромичами, но и над всем полком, конечно же, в руках у Даниила Дмитриевича. Подойдя к городу, великий князь велел Холмскому встать в «Варкаже», или «Аркажине» монастыре [18], отдельно от Андрея Меньшого [19]. Точно так же и другие воеводы – как Передового, так и других полков – разошлись по крупным монастырям и поселкам со своими людьми.

Можно предположить, что их задачей было стремительным броском занять обители, предотвратив их сожжение и опустошение новгородцами, которые могли устроить армии великого князя «выжженную землю», тем более страшную в зимних условиях Русского Севера. Подобные предположения высказывались историками московско-новгородских войн. Официальная летопись московская говорит то же самое: 19 или 20 ноября 1477 года из походного лагеря «на Палинах» великий отправил «…воевод своих под Новгород – городища и монастыри… отнимати, чтобы не пожгли. А велел пойти к Броничю князю Данилу Холмскому…» [20]и другим воеводам. Достигнув названного рубежа и заняв обители, военачальники московские должны были ждать дальнейших указаний от великого князя. Но скорее глубинный смысл этого действия, прямо не проговоренный ввиду его очевидности для тактиков новгородской кампании, был иным: следовало расположить части огромного полевого соединения по местам теплым, хлебным, дабы монастыри решали задачу их снабжения, а воинам не приходилось стоять в чистом поле на снегах и при морозе. Заслугой великокняжеских воевод, в том числе Даниила Дмитриевича, следует считать то, что они заняли монастыри со всей необходимой расторопностью, какой требовало дело.

На сей раз новгородцы не решились испытывать судьбу в генеральном сражении. Четыре больших разгрома 1471 года (три из которых, хотелось бы напомнить, устроил им Холмский) научили их больше полагаться на стены города, чем на собственную отвагу. Но и стены им не помогли: Великий Новгород сдался Ивану III и присягнул ему как своему государю.

В данном случае Холмский не добавил себе славы новыми громкими победами, он просто быстро и четко выполнил волю Ивана III. Отслужил свое без яркости, но надежно.

В походе «миром» 1479 года к Новгороду Великому Иван III взял с собой ряд бояр и воевод, среди которых Даниил Дмитриевич числился первым, то есть старшим «по чести». Как выразился историк В. В. Каргалов: «Это было признание» [21].

Вряд ли на сей раз Даниил Дмитриевич участвовал в боевых действиях, ограничившихся канонадой. Скорее он играл роль советника при Иване III и главного из вельмож почетной свиты великого князя.

Итак, новгородские походы прославили Холмского и подготовили к более трудным испытаниям.