Вячеслав Никонов - Ленин. Человек, который изменил всё

Наконец, Ленин считал необходимым строить партию как жестко законспирированную и дисциплинированную группу, объединенную верой в вождя и во имя захвата власти через вооруженное восстание. Большевизм выступал не столько в виде идеологии, сколько как верование, не допускающее сомнений и возражений, как в средневековых орденах. Николай Бердяев замечал: «Большевизм и есть социализм, доведенный до религиозного напряжения и до религиозной исключительности» 287. Меньшевики, напротив, допускали плюрализм, у них существовало несколько течений, которые схематично выглядели следующим образом: Потресов олицетворял правый фланг, Троцкий – крайне левый. Лидером правого центра был Аксельрод, а левого центра – Мартов.

После съезда раскол пошел глубже, принимая все более бурные и брутальные формы. Все закусили удила, закрутили интриги. Ленин пережил нервный срыв. Троцкий подтверждал: «Ленин, наиболее активная фигура в борьбе, раскола не предвидел и не хотел. Обе стороны переживали разразившиеся события крайне тяжело. Ленин проболел после съезда несколько недель нервной болезнью» 288.

Недавние коллеги и партнеры резко рвали отношения. Мартов, замечала Крупская, «выпустил брошюру “Осадное положение”, наполненную самыми дикими обвинениями. Троцкий также выпустил брошюру “Отчет сибирской делегации”, где события освещались совершенно в мартовском духе, Плеханов изображался пешкой в руках Ленина и т. д.» 289. Потресов напишет: «1903 год положил конец моему личному общению с Лениным… Начало разрыву положено было именно аморальной атмосферой, в которой якобинско-сектантские мотивы Ленина носились еще в эмбриональном виде, но которая делала уже невозможной дальнейшую совместную работу с ним в одной организации» 290.

Дрязги дошли до Калмыковой в Дрезден, Ленин оправдывался: «Меньшинство искровцев мягкого или зигзагового курса разбило большинство (на вопросе об уставе, и не раз) коалицией Бунда + болота + южнорабоченцев. А когда Бунд и «Рабочее дело» ушли, большинство искряков взяли реванш. Voila tout. И ни один человек не сомневается в том, что, не уйди Бунд, Мартов разбил бы нас в центрах. И из такого финала вывести оскорбление, обиды, раскол партии! Это безумие». Полагаю, на Калмыкову, финансировавшую «Искру», ленинские аргументы не подействовали. Ленин в сентябре жаловался на меньшинство Кржижановскому: «…Озлоблены они чертовски, сфантазировали себе кучу обид и оскорблений, воображают, что спасают партию от тиранов, кричат об этом направо и налево, мутят людей. Их смута отняла уже у нас… два наших крупнейших источника денег. Направьте все отчаяннейшие усилия на добычу денег – это главное».

Ленин не оставлял попыток примирения и пытался полуоправдываться, полуизвиняться перед Потресовым, перебирая события и впечатления съезда: «…Я сознаю, что действовал в страшном раздражении, “бешено”, я охотно готов признать перед кем угодно эту свою вину , – если следует назвать виной то, что естественно вызвано было атмосферой, реакцией, репликой, борьбой etc. Но, смотря без всякого бешенства теперь на достигнутые результаты, на осуществленное посредством бешеной борьбы, я решительно не могу видеть в результатах ничего, ровно ничего вредного для партии и абсолютно ничего обидного или оскорбительного для меньшинства».

Меньшевики так не думали, развернув военные действия против ленинского руководства и в эмигрантских кругах, и внутри России. «Никакой, абсолютно никакой надежды на мир больше нет, – Ленин писал Кржижановскому и Носкову 3 октября. – Вы себе не реализуете и десятой доли тех безобразий, до которых дошли здесь мартовцы, отравив всю заграницу сплетней, перебивая связи, деньги , литературные материалы и проч. Война объявлена, и они… едут уже воевать в Россию. Надо непременно занять своими людьми места во всех комитетах без исключения» 291. Сдаваться, как видим, Ленин не собирался. Он требовал от своих ставленников в ЦК приехать в Женеву и навести порядок во внутрипартийных делах, разобравшись с оппонентами. Приехал Ленгник (Курц) и «почувствовал себя совершенно подавленным той склокой, которая царила в Женеве».

Меж тем меньшевики решили перехватить инициативу через Лигу русских социал-демократов за рубежом. Был созван ее съезд, куда пригласили с отчетным докладом делегата Лиги на II съезде, коим был Ленин. «ВИ перед съездом Лиги, задумавшись, наехал на велосипеде на трамвай и чуть не выбил себе глаз, – описывала драматизм ситуации Крупская. – Повязанный, бледный, ходил он на съезд Лиги. С бешеной ненавистью нападали на него меньшевики». Более того, меньшевики изменяют устав Лиги, делая ее независимой от российского ЦК. Ленгник требует восстановить прежний устав, но ему отказывают. Тогда он от имени ЦК и явно по наущению Ленина объявил Лигу распущенной 292.